SN: Кино

Чёрно-белое кино

Кристалл 11

Западный ветер обувал пустынные улицы, вымощенные плиткой, с непонятного века, ещё когда этот город был Германией. Острые домики кололи небо, листва кружилась в дружном хороводе. Чёрно-белое кино.

Уши слышали звук кассет, выстрел, тихий, плёнка меняется на новую фотографию, фотография за фотографией. Плешивая скала. Плёнка. Сетчатка отображала перевёрнутое приближающееся дерево, выстрел за выстрелом, гаснет свет на каждые секунды. Дерево ближе. Ближе. Ещё ближе. Ветку заняла чёрная ворона. Махая крыльями раз в кадр. Ближе. Камера проходила через перья, сквозь глянец текстуры. Тьма. Выстрелы. Плёнка дрожала. Плёнка рвалась, высвечивалась. Плёнка менялась. Раз за разом. Раз за разом быстрее. Белый фон поразил комнату, освещая всё. Свет погас. На стене проектор отобразил труп что беззаботно лежит в поле.

Ворона каркала, улетала, махая крыльями, растворяясь в порошок, падая на землю. Ворона кричала. Кричала совсем рядом.

- Генрих, тише, малыш.

Рука в капроновой перчатке коснулась блестящих перьев. Глаза повернулись назад. Гараж был заставлен стульями. Безжизненно глядела женщина на экран, гладя уже давно засохший трупик вороны. Дед рассуждал о великом, глядя в выколотые глаза головы куклы. Их было много. Много белых халатов. Моя палата была тут. Палата номер 8,2. Дело близилось к обеду, повариха вылила жировые отложения в посещения. Наваливая в тарелку всё больше и больше жижи. Молодой человек кидает вещество в соседа, заливается смехом. Сосед подкидывал её вверх, пытаясь ловить тарелкой. Девушка билась в истерики в углу, её глаза белели, она выдирала клоки чёрных волос, кидая на серый пол, её лицо превращалось в страшные гримасы. Повариха кинула ей обедню на пол. Она толкнула уже тележку с кастрюлей. Тощая девушка встала на четыре конечности лакая суп, она подбежала, смотря с низу на повара. Сев, маня, маня словно прекрасная серена. Женщина нагнулась, смотря в её глаза. Серена накинулась, соединив их губы, превращая их в общий организм, по-свойски расхаживая языком по её нёбу. Повариха билась в истерике, пытаясь отбиться от неё. Получилось. Почти. Она вцепилась в язык зубами, глядя белыми глазами, бешено. Женщина билась почти кричала. Больные пели нудную песню в невпопад, сводя с ума. Женщина оттолкнула больную. Чувствовала, как рот наполняется кровью, течёт. Она смеялась сидя на полу, подкидывая, играясь с мёртвым языком, одна смеялась. Женщина обтекала кровью, со рта сочились ручьи. Она не могла кричать, теперь она не сможет звать на помощь, теперь она не сможет рассказать о своей боли всем и каждому. Глаза закатывались, темнело, голова кружилось. Холод. Жара. Глаза закрылись. Девушка, ползла к телу. Пнув, смеясь, вонзаясь зубами в кожу, оторвав кусок, она звала всех. Они ели долго, брали на запас, мухи бились в окно и мой террариум, я ловлю её ловко, языком, ем. Зелёная кожа красится в другой цвет. Повернув глаз, я смотрел на всё, всё происходящее, уцепившись двумя пальчиками за ветку. Эти сумасшедшие называли меня хамелеон.