Катарсис [Том Реддл]

Глава 27

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ ПЫТОК

Он хотел его смерти.

Он хотел убить его.

Том хотел вырвать сердце Лестрейнджа голыми руками.

Пустой смех лежащего на земле наследника разносился по воздуху, пока кровь капала из его сломанного носа. Его гребаный смех… Его гребаный, блять, смех…

— Круцио, — прошипел Том.

Крики наполнили комнату.

В своем гневе он забыл наложить заглушающие чары на спальню.

Твою мать.

Нехотя он отменил действие Круциатуса почти так же быстро, как наколдовал его, и потратил секунду, чтобы убедиться, что никто не сможет услышать исходящие из комнаты звуки.

Тишина.

Чертова, блять, тишина.

Лестрейндж сдавленно выдохнул, корчась на полу — эффект краткосрочного проклятия отдавался в его теле. Звук его вдохов злил Тома. Жалкий вид его на полу злил Тома. Образ его, нависающего над Хендрикс…

Он приводил Тома в ярость.

— За что, черт возьми, это было? — крикнул Лестрейндж, взглядом метая в Тома молнии. Его слова заплетались, а глаза были до сих пор замутненными от обильного количества алкоголя, все еще сохраняющегося в его организме.

Том наклонился так, что оказался на уровне глаз парня.

Карие против зеленых.

Ярость против негодования.

— Скажи спасибо, что это было не убивающее проклятье, — прорычал он.

Лестрейндж закатил глаза, покачав головой и сплевывая полный рот крови на пол. — Наконец-то добивался чего-то с ней, а тебе нужно было прийти и испортить все мое чертово веселье. И на мой день рождения, не меньше.

Дышать.

Дышать.

Просто, черт возьми, дышать.

Руки Тома сжались в кулаки, крепко держа палочку. Его челюсть была стиснута настолько сильно, что вены на его шее проступали все заметнее и заметнее. Он чувствовал себя посторонним в собственном теле — будто оно принадлежало животному. Жаждущему крови животному.

— Почему тебя вообще это волнует? — спросил Лестрейндж, подпирая себя руками и слегка приподнимаясь с земли. — Я все равно добуду твою чертову информацию. Ничего страшного не случилось — я в любом случае собирался стереть ей память.