слёзы боли

боль от метки

Встречать Юри из больницы приехал Георгий. Виктор повесил на него ответственность за омегу. По прямому приказу: из дома не выпускать. Виктор также снял Юри с обучения — никаких умственных и физических нагрузок. Непонятно, насколько вся эта чехарда с Пхичитом затянется, но Юри не должен ничего знать, соответственно, ему нельзя общаться с Сынгылем. А чтобы и намёка на происходящее не проскользнуло в переписках, с Сынгылем поговорил Сандро (Виктор и без того на нервах, мог перегнуть — неприязнь сыграла бы). Сынгыля попросили не распространяться, пока всё не уладится. Сандро также предложил Сынгылю временно пожить у них в доме, дабы банально не оставаться совершенно одному в квартире. Сынгыль за предложение поблагодарил, но отказался. Сандро всё равно не мог оставить мальчишку одного — ситуация из ряда вон выходящая. Понять, что чувствовал Сынгыль, было не сложно, но оттого не менее больно. Он ведь наверняка догадывался... Предположения никогда не озвучивались вслух, ни с кем не обсуждались. Сынгыль держал всё в себе и продолжал это делать сейчас. Выглядел он плохо. Если Пхичиту нравится травить себя, то изо дня в день кормить мальчишку снотворными — это перебор. Пхичит хорошо разбирается в медицине, но судя по тому, что творит сейчас, он не в состоянии контролировать ни себя, ни свои действия. Он уже достаточно навредил. Сандро всё же пообещал прислать хорошего врача и заодно психолога. Его собственный телефон всегда будет на связи, как и телефон Кристофа, на всякий случай. Накануне выписки Виктор приезжал к Юри в больницу. Передавал наставления от доктора: никакого стресса. С Юри проще: Виктор мог сослаться на внезапные дела. Главное: ссылаться убедительно, не забывая при этом обнимать покрепче. Юри, конечно, пребывал под действием лекарств и ничего не спрашивал, но он чувствовал, что что-то не так. В последнее время вообще всё как-то странно, как будто затишье перед бурей. Сохранять спокойствие и непричастность — та ещё задачка. Бывали моменты, Юри чувствовал страх. Ему не нравилась эта общая недосказанность. Ему не хотелось, чтобы Виктор вот так срывался и уезжал. Между ними только-только наладились отношения. Это какое-то издевательство, что жизнь продолжает подбрасывать неприятности, а ты даже не можешь повлиять! Попробуешь тут жить без стресса... Когда пришло время уезжать, Юри никак не мог собраться — всё что-то забывал. Георгий, конечно, помогал, пытаясь отвлечённо говорить обо всём подряд: об окончательно испортившейся погоде, о Маккачине, которого недавно свозили в салон и немного подстригли, о сменившемся в доме персонале. Юри честно слушал, задавал вопросы, но всё равно никак не мог выкинуть из головы беспокойство. Нет, конечно, он очень ценил заботу Виктора и понимал его желание не вмешивать, но чёрт возьми! Юри это ведь тоже касалось. Тот вечер в доме Криспино — последнее, что принесло хоть какие-то положительные эмоции. Юри вспоминал и вспоминал его — вроде, ничего из ряда вон выходящего. Все так мило общались. Что же могло произойти, что после этого Виктор уезжает неизвестно насколько, неизвестно куда; Сынгыль ведёт себя странно: отвечает через раз и довольно сухо; Георгий тут весь такой участливый, явно пытающийся отвлечь. Ерунда какая-то. Юри понимал, что все эти события как-то взаимосвязаны. Интуиция в принципе подкидывала варианты, но Юри боялся их рассматривать, хотя осознавал, что они могут оказаться в итоге правдой. Спрашивать у Георгия ведь бесполезно? Он ответит так, как велел отвечать Виктор. Тотальная изоляция под предлогом «тебе нельзя нервничать». Вообще замечательно. Юри так во всё это углубился, что едва не забыл отметить в календаре начавшийся третий месяц. Скоро конец триместра. Скоро день рождения. Про это Юри вообще забыл, а ведь полторы недели всего. Как-то не до праздников. Как-то настроения нет. Юри тяжело было осознавать, что ему ничего не остаётся, кроме как сидеть и ждать. Было бы ещё ясно — чего именно. Надежда на лучшее если и умрёт, то последней. *** «Увлекательное» приключение Виктора и Сандро в Бангкоке началось с разработки дальнейшего плана действий. Этим вообще-то они могли заняться ещё в самолёте, но мрачный как туча Виктор весь мозг итальянцу проел: «как же его всё это заебало». Сандро в принципе был согласен, но через каждое Викторово слово просил его перестать выражаться. Позиция Виктора была и без того до прозрачного ясна. Они предпочли квартиру номеру в отеле. Заплатили хозяевам достаточно. Исход дела неясен: вдруг Пхичита придётся приводить сюда и насильно сдерживать. Ну или не сдерживать, а откачивать. Можно было, конечно, использовать квартиру самого Пхичита, которая, кстати, неподалёку, но там Пхичит будет на своей территории, а значит, может иметь значительное преимущество при попытке сопротивления. В общем, мороки предстояло много. Кстати, насчёт квартиры Пхичита: первым делом Сандро и Виктор собирались посетить именно её. Если там не валяется труп случайного, также любящего обдолбаться и предаться членовредительному разврату любовника, значит, всё ещё не так уж плохо. Если же квартира Пхичита чиста, как от гостей, так и самого хозяина, придётся заниматься тем, чего Виктор не хочет делать больше всего, а именно — звонить всем шлюхам, которых Пхичит трахает, и выяснять, не валяется ли он там где рядом в эпилептическом припадке с пеной у рта. Сандро не собирался начинать поиски прямо в день прилёта. Он уговорил Виктора заселиться в квартиру, принять душ, переодеться, ибо на улице свыше тридцати тепла, а потом пойти поужинать. У Пхичита организм крепкий, а сам он не конченный дурак, чтобы упарываться до кровавых соплей. В прошлый раз он и того бодрячком был, когда они его поймали. Только потому, что Виктор помнит, как оно было в прошлый раз, он торопится. Однако с тем, что за один вечер вряд ли успеет что-то случиться, согласился. Время есть. Да и на работу к Пхичиту надо заглянуть. Сначала квартира, потом работа. — Что Москва, что Бангкок — один хрен, муравейник. Привычный к суровому климату России — особенно в осенне-зимний сезон — «Русский Медведь» сходил с ума от духоты и повышенной влажности Бангкока. Сандро же итальянец — ему полегче. Виктор уже замучился вытирать с шеи пот. Он не думал, что будет настолько сильно рад кондиционеру в том ресторане, в который они забурились на ужин. Ужин — громко сказано. Виктор осилил уже литр воды. Из минуса в плюс он переносил не так гладко, как хотелось бы. Сандро честно ему сочувствовал. — Не помню, говорил тебе или нет, но свадьбу Микеле запланировали на февраль. И хотя в азиатской стране было бы логичнее пробовать блюда местной кухни, Виктор заказал просто креветок. В приготовлении этого продукта он хотя бы на сто процентов уверен. Всякие там тарантулы, скорпионы, личинки, прочая прелесть — из них четверых только сам Пхичит и может, не поморщившись, всё это съесть. Тем более, что Виктору надо делом заниматься, а не валяться с несварением желудка. Сандро, впрочем, пришлось тяжелее — пасту в Бангкоке готовить не умеют.