Tales from Dunwall. Dishonored

Часть Третья. Вправо или Влево?

Вокруг темнота. Слышно шепот и скрежет. В голове вакуум. Так плохо видно, практически, ничего. Вода густая, как кисель, мутная, болотная. Вода? Дышать стало нечем. Чем она дышала раньше? Нужно двигаться, хаотично махать руками, дергать ногами, чтобы всплыть на поверхность. Только ее нет. Тьма вокруг. Кира закрыла глаза, и, преодолевая инстинкты, вдохнула.

Она уже лежала на земле, ни теплой, ни холодной. Тут Кира вспомнила, что должна была захлебнуться и резко начала откашливаться. Под ладонями мягкая зеленая трава. Вокруг – знакомый пейзаж: большое дерево выкорчевало камни из дороги. Тут ничем не пахнет. Здесь и света нет, вот только все видно. Но это точно не свет, это что-то другое, неприродная материя, чужая...

В пустоте парит ее дом, на крыльце стоят мама с папой. Все это бутафория, без сомнений, но она живая, злая, осуждающая. Мама с папой, вроде бы, улыбаются, но только губами – в их глазах досада. Кто-то горячим металлом колет сердце. Кто-то издевается над ней. Вначале с фасада начинают сыпаться кирпичи, потом отламываются целые стены: дом распадается и теперь видно все внутренности, как будто натурфилософ вскрыл его тело. Словно кто-то пытается найти грехи внутри этой тихой семейной обители и нарочно выставить их напоказ перед самими же хозяевами. И он ничего не находит, вот только Кире стыдно.

«Вот она – Бездна» - внезапно приходит в голову. И это не ее мысль, это даже не мысль. Это голос ей безмолвно сказал. Чей?

Вдалеке стоит тонкая черная фигура. Очень хочется подойти к ней ближе. Достаточно было только захотеть, и Кира уже рядом с ним (или он рядом с ней?).

- Почему ты здесь? – он не оборачивается.

- Почему я здесь? – она все еще лежит, глядя куда-то в сторону, но все равно видит его.

- Ты не знаешь, - то ли вопрос, то ли утверждение, - Странно... Никто мне никогда не ответил на этот вопрос. Я думал, ты сможешь. Ты уверенна, что знаешь, что ищешь?

- Я... ищу своих родителей.

«Почему он... откуда он зна... Зачем я... говорю...» - мысли обрываются.

- Родителей или месть? – он пафосно сделал паузу.

«Как он смеет такое говорить! Откуда может знать? Месть... Кто он, чтобы судить мои действия...? Кто он?» - последний вопрос завис в сознании.

- А как ты меня назовешь? – и он движением леопарда сдернул пейзажный занавес, и фиолетовое полотно поглотило их.

Кира впервые увидела его глаза, в них – Бездна.

- Назад ты больше не вернешься, - он глухо шепнул ей на ухо.

* * *


Хуже быть не может, когда день начинается с головной боли, в спину давят холодные мокрые кирпичи, а прямо над ухом пищат назойливые крысы. Пока Кира пересчитывала список неприятных факторов, ей и в голову не пришло, что проснулась она вовсе не там, где засыпала. Когда вдруг капля грязи упала ей на нос, Кира резко вскочила, но тут же пожалела об этом. Здесь все болезни быстро прогрессировали: вокруг раны кожа опухла, а режущая боль, как ничто, давала понять, что это не пустяк. Она опрокинула голову на стену и сильно стукнула, достаточно, чтобы одна боль приглушила другую.

Место было похожим на канализационный люк с неглубоким дном, стены сделаны из того же кирпича, что валялся под ногами, а сверху через деревянную решетку пробивался слабый свет дневных ламп. Пахло чем-то гнилым, вокруг летали мухи. Крысы не подступали близко, а только вынюхивали витающие в воздухе живые запахи. Откуда-то неподалеку доносились мужские голоса.
Кира вспомнила про сумку – ее на спине не оказалось. Там находилось все, что могло бы сейчас ее спасти. Внутри все сжалось в осознании безысходности. В голове загудело.

«Вспомни» - повис на стене образ слов.

Пальцы похолодели – вся кровь отошла к мозгу. На лбу выступил пот, а веки сжались в напряжении, на шее синели широкие полосы. Кира не понимала, что это, откуда были эти знания. Голова в бешеном ритме пересчитывала информацию, клала ее на полочки, сознание металось в стороны. На минуту мир закрутился дьявольской каруселью, и потух. Все. Все готово.

Сердце вернулось в прежний ритм, ладони горели. Кира поднялась на ноги. Она ощущала каждую мышцу, контролировала каждый щелк внутри своего механизма. Снова та же уверенность. Снова то же нечеткое осознание стратегии, которое компенсировал полный самоконтроль. Отведя одну ногу назад, она сжала пальцы на правой руке и сильно замахнулась на решетку. На секунду она почувствовала, как воздух из-за спины по ее приказу начал двигаться вверх. Преграда мигом отлетела в потолок и разбилась вдребезги. Приближались обеспокоенные голоса. «Не так! Не так...» - нервно повторялось в голове. «Как глупо! Как легкомысленно!» Но вдруг все замерло: деревянные щепки застыли в воздухе, голоса глушились. Быстрый, как молния, черный человек влетел в яму и одной рукой опрокинул Киру на плече. Они исчезли.


* * *


« Мне показалось, что это птица - ворон. Он был черный, а лоскуты одежды торчали, как перья.
Когда мы выпрыгнули с балкона, а потом оказались к крыше соседнего здания, я не на шутку засомневалась в реальности происходящего. Все это было как в лихорадке. Он так крепко меня сжал, даже сдавил, а я вцепилась в него изо всех сил. Мы будто летели над городом. Должно быть, выглядело красиво. Но ничего приятного я не почувствовала: только боль в ребрах. Было чертовски страшно.
Я не видела его лица, и это меня настораживало. Когда мы, наконец, остановились и он поставил меня на землю, я ужаснулась. Ужаснулась того, чего никогда не представляла, чего у меня не было даже поводов бояться. Так всегда: думаешь, что тебя беда никогда не коснется... Беда – это все, что сейчас со мной происходит»

В горле хрипело от надрывистого дыхания, серые глаза, широко распахнутые, были уставлены на него: на блестящее железо маски, на золотые проволоки, на уходящее солнце в пыльных линзах. Кира валялась на полу, не в силах издать единый звук. А он стоял твердой, как камень, стойкой, дьявольская маска смотрела перед собой. Все убийцы так смотрят на своих жертв? Кире удалось уловить легкое движение его груди: «Он живой». До этого он казался машиной, заведенным механизмом, что по какой-то причине, остановился. Он дышал медленно, размеренно, но потом его дыхание стало быстрее, а вскоре перешло на кашель. Постоянная перемена событий уже давно вывела ее анализирующую часть мозга из строя, но газетный убийца, не так давно ловко скачущий по крышам, спасая Киру, а теперь падающий на колени в болезненном кашле, вовсе сбил ее с толку.

Именно в тот момент, когда можно было воспользоваться слабостью «противника», Кира снова решила поступить не по канону. Да, можно было дать деру, пока ворон задыхался по неизвестной причине, но над безопасностью доминировала ненормальная любопытность. Часто убийцы воруют своих жертв у других убийц? Были ли те люди таковыми? Что вообще произошло? Он наверняка знал все ответы.

- Что это было? – начало прозвучало неуверенно, - Кто ты такой?! Что происходит?! – конец вышел истерически-угрожающим. Это был голос отчаяния. Звук, который накопился за то несчастливое время из кусочков пережитого безумия.

- ЧТО это, черт возьми!!? – лихорадочный вопль, визг шизофреника, что угодно. Для полной экспрессии она зарядила ногой по трухлявой трубе за ней.

Черный человек только начал подниматься, игнорируя ее импульсивность. Ему было плохо, не лучше, чем Кире. Нога снова начала болеть. Надо было отпустить эмоции, чтобы начать думать здраво: посчитать до десяти про себя, если будет мало – да двадцати. Это, как никогда, помогает.

Прежде чем задать правильный вопрос, ей хотелось пялиться на него: на его маску, на плотный темно-синий плащ, на странные побрякушки на груди. Разве это «Тень Дануолла»? Странно было осознавать, что угроза всего города сейчас валяется у нее под ногами. Тем не менее, он не выглядел беспомощным, а только заставлял бояться неожиданности.

- Что это за безумие? – вопрос, не требующий ответа. Она уже не надеялась на ответ.

- Это еще не безумие, - его голос, прерывистый от кашля, звучит тихо, но слова говорятся так отчетливо. Акцент?

- Ты убийца?

- Я не убийца! – почти срывается, а потом опускает голову, будто в сомнениях, - Ты ничего не знаешь. Зачем тебе это знать? Почему он вообще выбрал тебя?

- Кто? – Кира уже чувствовала себя дурой.

- Он приходил к тебе? Во сне? С черными глазами? – он делал паузу между вопросами, ожидая, что один из них она поймет, - Чужой.

- О нет... - ей вспомнились и заперты, и зловещие маски смотрителей, и публичные казни. Простой человеческий страх перед наказанием схватил ее в объятиях. Дурацкий страх. Она постепенно забывала где находится и зачем.

- Он не выбирает кого попало. Я думал, ты знаешь, зачем я здесь, - он надолго замолчал - пустая тишина, - Он сказал, что без твоей помощи все останется, как прежде.

- Что... Я не знаю... Я даже не знаю, кто ты... Я... - она уже ничего не понимала, мурашки больше не бегали по спине при взгляде на ожившую картинку из газеты. Пространство заполнила липкая потерянность. Он снова начал кашлять.

- Почему ты кашляешь? Ты болен?

- Нет, - он окинул ее взглядом, подняв железную голову, - тебе нужно идти со мной.

«Как наощупь бродить в темноте: вроде бы, ощущаешь предметы, но все еще не видишь их, двигаешься вперед, но неизвестно, куда именно. Вот со спины послышался странный звук – ты испугалась, отскочила куда-то вбок, сбилась с пути, но ведь нужно идти дальше. Ты встаешь на ноги и бредешь снова. Только вот в какой бок ты тогда отскочила: вправо или влево?»

- У тебя есть имя? – молчание означало согласие, - Как мне тебя называть? – к нему было страшно подступаться с любой стороны.


- Я не умею врать так долго, - Корво уже смирился с его новой ролью.
- Ври правдой. Она в нее не поверит, но услышит. – Чужой любил изображать друга-советчика, - Когда тебя последний раз слушали?

- Корво, - одно слово будто объяснило все.


* * *


- Не так. Ты не думаешь, - он разочарованно вытянул, упав в обгоревшее кресло у стены. Это даже не было квартирой: кирпичная коробка с оторванным верхом и кое-как поклеенными обоями; комната, ранее бывшая чей-то огромной гостиной, балкон которой чуть не врезался в соседние развалины.

- Я не могу заставить себя сконцентрироваться, меня здесь все отвлекает, – на руке у Киры ссадины, а на лбу краснеет будущий синяк.

Корво... такое странное имя. Уже несколько раз она смакует его звучание, заставляя внутренний голос звонко выговаривать твердую «р», так ни разу и не озвучив. Кира почувствует себя неловко, если назовет его по имени. Этот таинственный человек еще не до конца разгадан, чтобы разрешать себе такие вольности. Он произнес ее имя всего лишь раз.

- Уже темнеет, - он уставился на небо, - Ты не боишься опоздать?

Он немного говорит, а его голос, то ли из-за маски, то ли от природы звучит глубоко и хрипло. Кире думается, что ему так же неловко, как и ей: вдруг ее имя Корво тоже вертит на языке, не знает, как правильно издать этот рычащий звук. Иногда она бесцеремонно пялится на него, нарочно ждет, пока тот заметит, чтобы хихикнуть про себя, когда он смущенно отвернется. По правде, тут нужно проделывать немало работы фантазией: маска съедает все его эмоции. Теперь даже язык того безмолвного голоса в голове не поворачивается назвать его убийцей, а сознание больше не признает картинку в газете. Перед тем, как Кире ступить на деревяшку, Корво сам пойдет вперед, испытает поверхность своим весом, и лишь потом незаметным движением пальцев позовет ее. Очаровательно.

- Если я научусь это делать, то просто перестану опаздывать, - она не отворачивалась от объекта внимания.

Он зачем-то зарядил пистолет и уже щелкнул затвором.

- ЭЙ! Ты... ты что делаешь, черт возьми? Зачем ты...?

Он резко поднял оружие над собой и нажал на курок. Звук ударил по голове и резонировал по телу, а потом разлетелся в стороны и осел на руинах. Где-то стукнули крыльями о воздух птицы.

- Твоя голова пуста. Смотри на этот шкаф, ты хочешь оказаться возле него, - он воспользовался оцепенением компаньонки, - Проделай свой путь в голове, а теперь оторвись от земли. Сейчас! – Кира вдруг посмотрела на него.

Корво, не собранный, расслабленный, вдруг резко вскочил с кресла, но Кира возникла перед его лицом из ниоткуда и яростно шлепнула его по плечу. А потом еще раз, еще сильнее. Тот упал в свое черное старческое кресло и засмеялся.

- Да ты псих! – она погорячилась, но тут же поняла, что ей наконец-то удалось, - Ненормальный! – и на ее гневном лице проступила улыбка. А потом они смеялись вместе: он – от того, что до смерти напугал девчонку, она – от того, что бродит по Затопленному кварталу с каким-то клоуном, который учит ее «черной магии».

Кира тянула время перед началом их хорошо спланированной миссии. Чувство такое, как перед выходом на сцену, только это не пьеса. Немного дрожащей рукой она передала Корво блестящий красный квадратик – конфету, прихваченную еще дома. Одну обертку Кира уже сложила в дневник – воспоминания о доме будут пахнуть шоколадом. Он долго думал, и, все же, взял. Потом они оба хрустели обертками, Корво не бросил ее на пол, а сложил в карман плаща. Кира пристально глядела, как он приподнял маску, как смаковал сладость (Он определенно любит шоколад!), как двигалась его челюсть, как рукой вытирал губы. Она пыталась уловить его детали: прямой нос, узкие мужские губы, твердый подбородок, на нем недельная щетина, определенно темные волосы; потом руки: жилистые кисти обвивают вены-провода, в тонких пальцах – грубая сила, сквозь грязь видно белую кожу. Правой рукой он сильно сжал подлокотник.

Корво резко обернулся на нее, словил изучающий взгляд и усмехнулся, заметив большую конфету, что Кира, задумавшись, спрятала за щекой. Она тут же смущенно отвернулась, уставившись на сумку у ног и нырнула в свой хлам. Корво смотрел в небо, почти сняв с себя маску. Кира только сейчас поняла, что это он не забыл прихватить ее вещи. «Он хороший» - наконец получилось себя убедить - «Он хочет мне помочь». С ним у нее больше не будут трястись коленки, пока она будет бродить по руинам, с ним ей больше не будет страшно, что дорогу переплывет труп. Не хочется признаваться, но в его присутствии Кира чувствовала себя почти уютно. Она бегло записала мысли в дневник: еще совсем чуть-чуть - и солнце спрячется за горизонтом.

Наедине с сознанием цель поглощает ее полностью. Адреналин поднялся до новой, уже стандартной отметки. На миг Кира сжала веки и проиграла все заново. Потом услышала звон металла, медленно поднялась на ноги и твердо пошагала за своим спутником.