Капкан для Викинга

Глава 11. Война объявлена

  Расставание с любимым человеком всегда болезненно, независимо от того, какая была на то причина. Алиса познала это на своем опыте. Пусть сейчас она была счастливой женой и матерью, но чего ей это стоило? Не многие знали их историю с Денисом, не все понимали их стремление к простой семейной жизни, желание быть вместе и радость от того немногого, что у них было. В юности оба прошли серьезные испытания, наградой за которые стал их маленький мирок, полный любви и понимания. Алиса никому не признавалась, но больше всего на свете боялась потерять мужа, именно поэтому она так остро восприняла новость о том, что Мила рассталась с Антоном.

Ранним утром в субботу ей позвонил Матвей. Он переживал за падчерицу и подумал, что будет лучше, если Милу поддержит подруга. Алиса сразу же решила ехать к ней. И как иначе? Ведь Миле наверняка плохо. Матвей сказал, что расставание прошло мирно, что это было решение Милы, но Алиса не могла не переживать. Денис уже ушел на работу, но это было даже к лучшему. Сначала следовало поговорить с Милой, а уж потом сообщать обо всем ее брату. Алиса разбудила Димочку и обрадовала, сказав, что они идут в гости к его обожаемой крестной. По субботам детский сад не работал, но это и к лучшему: малыш сможет поднять настроение Миле.

У Суворовых был свой комплект ключей от Милиной квартиры, и Алиса решила устроить сюрприз. Пока она раздевалась в прихожей, Димочка, безумно соскучившийся по тетушке, рванул к ней, но, увидев Милу в объятьях дяди Кости, застыл на пороге. Стало обидно, что его опередили, а ведь мама сказала, что никто не знает о том, что Мила грустит. Хотя может быть, дядя Костя просто так пришел в гости, а потом устал и решил поспать? Димочке срочно нужно было выяснить, почему он спит с Милой.

Алиса не успела разуться, как услышала из спальни голосок сына. Дядя Костя спит с Милой? Неужели это то, о чем она думает? Скинув сапоги посреди прихожей, Алиса рванула в комнату...

— Дим, пойдем... — Алиса потянула сына из комнаты, но он заупрямился.
— Мам, куда? Мы же к Миле пришли! — возмутился он.
— Алис, все совсем не так... Боже. — Мила прикрыла глаза и отвернулась.
— Элис, Димка! Вот так встреча! — радостно воскликнул Костя, понимая, что ситуацию надо спасать. — Сейчас мы с Малявкой приведем себя в порядок, и все вместе позавтракаем. Нам есть о чем поговорить.
— Мы лучше пойдем, — промямлила Алиса.
— Нет. И правильно, что вы пришли. Мы все сейчас нужны Миле.
— Кость... — Мила недовольно покачала головой. Только не хватало всеобщей жалости, она не для этого устроила весь спектакль.
— Так. Я в душ, а вы пока поболтайте, — он встал с кровати и тут же подхватил на руки Димку. — Идем, приятель, у Милы в морозилке есть мороженое.
— Правда? — обрадовался Димочка и посмотрел на Алису. — Мам, можно?
— Можно, — вздохнула Алиса. Она подождала, когда за Костей закрылась дверь, и села к Миле на кровать. — Мне звонил Матвей. Сказал, что ты разорвала помолвку. Я, как дура, схватила Димку и понеслась к тебе. Думала, что ты тут страдаешь... Мил, ты порвала с Антоном из-за Кости? Увидела, что он свободен, и решила действовать?
— Алис, ты собираешься читать мне нравоучения? Если так, то не стоит.
— Мил, он только что расстался с Жанной! Не прошло и месяца, как спит с тобой! А ты? Разве можно играть чувствами других? Я думала, ты любишь Антона! Разве он это заслужил?
— Перестань, пожалуйста! — прикрикнула Мила. — Чтобы ты знала, я с Костей не спала. Он вчера пришел ко мне, мы засиделись допоздна и уснули. А что до Антона, так это никого не касается!
— Не касается? Ты подумала о парне? Мила, так нельзя! Как ты могла согласиться выйти за него, если не любила?
— С чего ты взяла, что не любила?
— Матвей сказал, будто ты вдруг осознала, что Антон не тот человек, который тебе нужен. Вот так? За пару месяцев до свадьбы?
— Алиса, я тебя люблю, но извини, у тебя нет права судить. Ты сама разорвала с Костей помолвку по той же самой причине, только, к тому же, ему изменила.
— Спасибо, что напомнила. — Алиса встала и подошла к окну. Ей не хотелось показывать Миле свои слезы. Было больно вспоминать собственный грязный поступок, но еще больнее от того, что в едва зажившую рану ткнул близкий человек.
— Алис...
— Мне до сих пор тошно от этого поступка. Как бы я ни любила Дениса, не могу простить себе, что так поступила с Костей. Именно поэтому я приехала к тебе. Я думала, что ты страдаешь и моя поддержка окажется нужной, но ты уже нашла утешенье.
— Алис, прости, что сделала больно. Я не хотела обидеть, просто ты все неправильно поняла с Костей. Он тоже хотел поддержать. Как друг. Клянусь, что между нами ничего не было.
— Антону сейчас тоже плохо. Наверняка он разбит...
— И поделом ему, — с порога прогремел Костя. — Этот мерзавец пусть локти себе кусает, что потерял нашу Милу.
— Кость, о чем ты? — нахмурилась Алиса.
— Почему ты ей не рассказала? — он перевел взгляд с Алисы на Милу.
— Кость, Алиса в курсе, что я рассталась с Антоном из-за того, что он не тот человек, с кем я хотела бы связать судьбу. Давай прекратим на этом.
— Поэтому я и говорю, что парню сейчас совсем непросто! — вмешалась Алиса.
— Мила, скажи ей!
— Кость, хватит!
— Что Мила должна мне сказать? — не выдержала Алиса.
— Антон поступил очень нехорошо с нашей Малявкой, за это она его и бросила.
— Он обидел тебя?
— Неважно. Мы все решили... только Денису не говори.

Мила опустила взгляд на свои руки. Она всеми силами старалась выдавить из себя слезы. Не получалось. А Алиса почувствовала, как от стыда краснеют щеки. Ей стало мерзко от себя самой, ведь приехала поддержать девочку, а вместо этого набросилась с безосновательными обвинениями. И кто она после этого? Алиса подошла к Миле и заключила ее в объятья, желая нежностью показать раскаяние и поддержку.

— Милая, твой брат же узнает, что свадьбы не будет...
— И пусть думает, что это я, стерва, бросила Антона! — гордо заявила Мила.
— Мил...
— Лучше скажи, вы с Димкой никуда не спешите?
— Мы к тебе хоть на целый день.
— Вот и хорошо. Дико соскучилась по вашему обормоту.
— В таком случае приводи себя в порядок, позавтракаем, потом поедем гулять с Димкой, а вечером к нам. Останешься до понедельника.
— Хорошо.

Пока Мила была в душе, а Димочка, налакомившись клубничным мороженым, был отправлен в комнату смотреть мультики, Алиса занялась завтраком. Она думала, что Костя сам догадается уйти, но он остался и решил составить ей компанию на кухне. Нужно было как-то начать разговор, узнать версию Кости относительно того, что было между ним и Милой, но Алиса не могла сказать ни слова. Да и потом, она сама не знала, почему поведение этой парочки ей казалось таким неправильным. Теперь они оба свободны...

Костя устроился на табурете и приготовился к серьезному разговору. Отчего-то он чувствовал себя нашкодившим школьником, хотя никакого проступка не совершил, и даже если бы и было что-то с Малявкой, то судить их никто не имел права. Но ведь дело было не в этом. Глядя на Алису, Костя нашел в себе силы признать, что боится разочаровать именно ее. Он уже сам не понимал, что чувствует. Была ли это любовь или только светлое, вызывающее благоговение воспоминание о былом огромном чувстве?

— Кость, вы с Милой... — наконец заговорила Алиса, но запнулась, не решаясь закончить фразу.
— Только друзья. Между нами ничего не было, — отрезал Костя.
— Что сделал Антон? — Алиса повернулась к Косте и посмотрела прямо в глаза, но он не выдержал ее взгляда и отвернулся. — Кость?
— Я обещал ей. Достаточно того, что он сделал ей больно. Это при тебе она держится, но Малявка убита предательством этого гада.
— Почему тогда тебе она рассказала?
— Ничего она мне не рассказывала. Я все видел своими глазами. Если бы Мила меня не остановила, я бы убил этого молокососа.
— Боже... — Алиса рухнула на табурет и закрыла лицо руками. — Ей сделали больно, а я накинулась с обвинениями. Какая я после этого подруга?
— Элис, — Костя взял Алису за руку и несильно сжал ее ладошку, — даже не думай себя корить. Вот увидишь, Малявка не в обиде. Ей куда важнее, что ты с ней. И Димка развеселит.

В этот момент на кухню вошла Мила. Ее взгляд тут же зацепился за их руки, и внутри словно что-то надорвалось. Костя все еще любил Алису, а она, идиотка, размечталась... Но никто не обещал, что будет просто. Нельзя падать духом. Не сейчас.

— Так вкусно пахнет, — через силу улыбнулась Мила и села между Костей и Алисой.
— Омлет с грибами и овощами. Сейчас буду вас кормить, — подорвалась Алиса и засуетилась с тарелками. Ее щеки налились румянцем, а она не хотела, чтобы Мила или Костя это заметили.
— А Димка?
— Он завтракал дома, налопался мороженого, так что омлет точно не будет, — отмахнулась Алиса, ставя на стол тарелки с ароматным завтраком. — Кстати, я тут подумала... Давайте на следующих выходных соберемся у нас на даче? Пожарим шашлык, посидим, можем устроить вечер настольных игр? Обещают солнце.
— Не знаю, Алис, — потупив взгляд в тарелку, ответила Мила. Ее совершенно не прельщала возможность лишний раз свести Викинга и Алису вместе.
— Последние недели у всех были непростыми. Нам нужно развеяться, — настояла Алиса.
— Я с радостью, — улыбнулся Костя и подмигнул Миле. — И Малявка тоже.

После завтрака Костя уехал, оставив девушек одних. В этот раз им втроем оказалось слишком тесно на одной кухне. Он не мог понять, что испытывает к ним обеим на самом деле. Они были совершенно разными, и чувства к ним не были похожи. Если к Алисе он испытывал что-то теплое, глубокое, похожее на благоговение перед священным образом, то Мила вызывала совершенно непонятные эмоции, словно он ходил по натянутой струне, готовый вот-вот сорваться. Но ему это нравилось. Малявка собиралась все выходные провести у Алисы, а это означало, что до понедельника они не увидятся, и Костя уже скучал.

Алиса чувствовала вину перед Милой и все выходные старалась ее загладить. Денис приехал в субботу поздно, поэтому о разорванной помолвке ему сказали только за воскресным завтраком. И хотя Мила заявила, что сама была инициатором, а Алиса подтвердила, он не поверил. Дождавшись, когда сестра поведет Димочку гулять, Денис устроил жене настоящий допрос с пристрастием.

— Не знаю, Денис, не знаю!
— Лисенок, скажи правду, этот парень что-то сделал Миле? Еще недавно они обожали друг друга!
— Сделал, — сдалась Алиса. Денис всегда знал, если она врала. Глупо было продолжать отпираться. — Я так поняла, что он обманул Милу, но она же гордячка. Стесняется.
— Я убью его! — процедил Денис и рванул к двери, но Алиса его удержала.
— Не надо! И Миле не говори, что я рассказала. Так ты только сделаешь больнее. Дай ей забыть Антона.
— Лисенок, я обещал, что кастрирую его, если обидит сестру!
— Милый, для тебя важнее отстоять свою честь или помочь Миле? Дракой ты ей не поможешь.
— И что мне делать?
— Не бередить незажившие раны.
— Эх... Лисенок. Хорошо.

Мила вернулась к себе лишь воскресным вечером. Выходные с семьей брата ей бы понравились, если бы не одно большое «но». За эти дни Викинг ни разу не позвонил и не написал. Она боялась, что симпатия к ней прошла, стоило ему увидеть Алису, а в борьбе с этой соперницей у Милы были связаны руки.

В понедельник Костя явился в бюро самым первым. Он был уверен, что Мила приедет рано, и не ошибся. Малявка выпорхнула из лифта и, стуча каблучками, решительно направилась к своему столу, где ее ждал небольшой сюрприз. Костя знал, что она обожает бельгийский шоколад, поэтому купил небольшую фигурку балерины, отлитую из ее любимого лакомства. Заметив подарок, Мила замерла в нерешительности, но потом взяла в руки прозрачную коробочку, перевязанную розовой лентой.

— Ты же сластена, — ухмыльнулся Костя, стоя на пороге своего кабинета.
— Она такая красивая.
— Тебя напомнила... Как ты?
— Хорошо. Спасибо.
— Как насчет кофе в начале трудовой недели?
— Отлично!

Викинг снова стал внимательным и обходительным, но Миле так хотелось спросить, почему все выходные он не звонил, да и вообще разбирало любопытство, чем он занимался два дня. Костя даже не заикнулся об этом, а она молчала, не желая выглядеть излишне назойливой.

После утреннего кофе пришло время заниматься делами, которых из-за ухода Лидочки стало в разы больше. Днем Костя уехал на слушание, поэтому Мила даже не пошла на обед. Она как раз договаривалась с архивом о получении документов по делу, которое вел Игорь, когда в бюро пришел Кирилл Олегович. Не глядя на Милу, он небрежно кинул, что хочет с ней поговорить и через пять минут ждет с чашкой кофе в своем кабинете.

Мила сварила крепкий кофе, положила на блюдце три кусочка сахара и две порции сливок. Она не знала, какой кофе предпочитает отец ее Викинга, но помнила, что Лидочка делала именно так.

— Можно? — спросила она, заглядывая в кабинет Кирилла Олеговича.
— Заходи, — хмуро ответил он.
— Не знаю, какой кофе вы предпочитаете. Я сварила покрепче, тут сливки, сахар...
— Садись, — перебил ее Кирилл Олегович и указал на кресло. — Я хотел поговорить с тобой о работе в бюро.
— Слушаю...
— Ты нам не подходишь, — прямо заявил он. — Сегодня же объявишь Косте, что не справляешься, что тебе здесь не нравится, или придумай что-нибудь сама. Я уезжаю вечером, вернусь через неделю — чтобы тебя здесь не было.
— Но почему?..
— Почему?! Держишь меня за идиота?! Мне хорошо известно, что это ты подставила Лидочку. Ты с ума сходишь по моему сыну, но тебе не видать его как собственных ушей! Забудь о Косте! Увольняйся и больше не смей показываться на глаза ни мне, ни ему! Ты же не хочешь, чтобы Костя узнал, как ты избавилась от нашей секретарши?

Кирилл Олегович с самого начала не переносил Милу, но после того, как узнал, что эта девчонка провернула, понял — нужно срочно от нее избавиться. Он боялся не только того, что она задурит голову его сыну, но и проблем, которые мог доставить ее отчим. Кирилл Олегович был знаком с Матвеем Ивановым давно, но их общение ограничивалось лишь приветствиями и короткими рукопожатиями. А вот если Мила и Костя сойдутся, то Матвей наверняка решит навести справки о бизнесе, который в скором времени Кирилл Олегович планировал передать сыну. Он знал, что это будет непросто, ведь Костя всегда был честным человеком, но думал, что сможет его убедить. Но если обо всем узнает Матвей, дело значительно усложнится. Нельзя было так рисковать, лучше сразу избавиться от девчонки, а вместе с ней — от проблем.

— Вы... хотите, чтобы я ушла? Вы шантажируете меня? — переспросила Мила.
— Я предпочитаю говорить о сделке!

Кирилл Олегович вальяжно откинулся на кресле. Ему нравилось видеть, как он сбил спесь с зазнавшейся выскочки. Мила вжалась в свое кресло, нервно теребила лацкан пиджака и часто дышала. Он был готов биться об заклад, что еще чуть-чуть, и она разрыдается. Так ей и надо. Пусть знает, с кем связалась. С Вороновыми шутить — себе дороже.

— Значит так: Костя возвращается из суда — пишешь ему заявление, начнет уговаривать остаться — ни в какую. Дальше мирись с женихом, находи другого или иди в монастырь — мне плевать, но о моем сыне забудь. Попробуешь что-нибудь выкинуть — я сделаю так, что сын тебя возненавидит. А теперь можешь идти.

Мила не сдвинулась с места. Она не пошевелилась, даже когда Кирилл Олегович поднялся из-за стола, подошел к мини-бару и налил себе коньяку. Воронов-старший списал это на шок. Только из уважения к сыну он решил дать Миле пару минут, чтобы очухалась. Потом он силой выставит девчонку. Кирилл Олегович сделал пару глотков «Курвуазье» и повернулся к Миле, ожидая увидеть ее если не в слезах, то полностью раздавленную.

— Это что такое, Красовская?! — он удивился ее широченной улыбке.
— Я решила предложить вам другую сделку, — нараспев протянула она.
— Что?!
— Раз уж мои чувства к Косте для вас не секрет, то позволю себе звать вас свекром.
— Как-как?
— Формально вы пока мне не свекор, но к чему нам формальности?! Так вот, дорогой свекрушка, у меня к вам встречное предложение.
— Нахалка, ты что себе позволяешь?! — Кирилл Олегович чуть не выронил рюмку от возмущения. Впервые кто-то смел ему перечить.
— В данный момент позволяю угоститься вашим коньяком, — Мила поднялась с кресла и, грациозно виляя бедрами, подошла к мини-бару. Не стесняясь хозяина кабинета, она сняла ключик с декоративного крючка, открыла шкафчик и достала коньяк. — Вам подлить?..
— Нахалка...
— Как хотите, — пожала плечами Мила, плеснула себе в рюмку коньяк и убрала бутылку обратно. — Так вот, дорогой свекрушка, мое предложение очень простое: вы не рассказываете Косте о моих планах на него и о том, что я уже сделала. Также вы изобразите неимоверное счастье, когда он сообщит, что мы вместе. На нашей свадьбе вы будете почетным гостем, а внуков станете обожать.
— Ополоумела, мерзавка? — чуть ли не провизжал Кирилл Олегович.
— Нет... Скорее, забралась к вам в лодку, ведь мы оба кое-что скрываем от Кости. Да, я избавилась от этой сучки, о чем не жалею, но вы... вы подставили своего компаньона, обманным путем заставили мать Алисы передать вам долю в бюро...
— Эта рыжая дрянь тебе все рассказала?!
— Следите за языком, свекрушка! У рыжей дряни есть имя! А-ли-са! — прошипела Мила и, шагнув к Кириллу Олеговичу, ткнула ему в грудь острым ноготком. — Но это не все. Если вы откроете свой поганый рот, я расскажу Косте про то, как вы избавились и от Алисы, расскажу, что из-за вас на нее напали. А теперь ответьте, простит ли вас сын?!
— Ты не посмеешь! Ты ничего ему не расскажешь! — Кирилл Олегович перехватил Милину руку и до боли ее сжал. — Костя потерял мать и тяжело это пережил. Если ты его действительно любишь, как говоришь, то не лишишь еще и отца!
— Ха! — Мила оттолкнула от себя Кирилла Олеговича, выронив рюмку, которая со звоном разбилась, выплеснув коньяк на пол янтарным пятном, и прижала к груди покрасневшую руку. — Вы меня на это не возьмете. Это дура Алиса поджала хвост и в кусты. Боялась, что Костичек не справится с таким ударом. А я не боюсь! Я люблю Костю всем сердцем и знаю, что он сильный, честный и благородный человек. Он предпочтет правду, пусть и дерьмовую. Да, вас он не простит. Да, ему будет чертовски больно. Но Костя справится, переживет и пойдет дальше, а мне еще будет благодарен.
— Гадина, — прошипел Кирилл Олегович.
— Дорогой свекрушка, если вам так хочется наградить меня каким-нибудь эпитетом, то я бы предпочла «прекрасная невестка», — усмехнулась Мила, глядя на багровеющего от злобы Кирилла Олеговича. Она давно мечтала ткнуть носом этого мерзавца в дерьмо, которое сам же и сделал. И теперь Мила была довольна собой, как никогда.
— Шантажируешь меня?
— Предпочитаю называть это сделкой.
— Не с тем ты связалась, девочка...
— Это вы не на ту полезли. Я не Лидочка, которая только и могла, что вешаться на Костю или кичиться секретной работой на вас. Хорошую же помощницу себе нашли. Ваши махинации в Иркутске предполагались как секретные, а она так легкомысленно об этом болтает...
— Что?..

С лица Кирилла Олеговича мигом сошла краска. Он безумно боялся, что Лидочка заговорит, поэтому постарался заткнуть ее деньгами, но, получается, она уже наболтала лишнего.

Мила с удовольствием отметила, как побледнел Кирилл Олегович. Она специально упомянула Иркутск, чтобы настроить и его против бывшей секретарши. Если уж воевать, так по-крупному. Она рассчитывала на то, что, натравив своих врагов друг на друга, избавится от обоих.

— Я понял тебя, — сухо проговорил Кирилл Олегович. — Я ничего не расскажу Косте, но и ты не смей заикнуться об Алисе, а про Иркутск вообще забудь. Ничего секретного там нет. Старое дело, а Лидочка возомнила себя Матой Хари только потому, что собирала для меня информацию.
— Значит, милый свекрушка, идем на мировую? — усмехнулась Мила, наблюдая, как изворачивается Кирилл Олегович. Особенно ей понравилась чушь про Иркутск.
— Нет, моя дорогая. Никакого мира. Но на соглашение согласен.
— Отлично. Раз так, я пойду работать. Дел, знаете ли, много накопилось.
— Иди-иди, Красовская, только запомни сегодняшний день. Для тебя это начало конца. Война официально объявлена.
— Какие пафосные речи! — всплеснула руками она. — Вы вроде юрист, а не философ.
— Шути-шути, паршивка...
— Ариведерчи, свекрушка!

Мила небрежно махнула рукой и постаралась скорей удалиться из кабинета Кирилла Олеговича. С ним она стойко держалась, но на самом деле у нее в груди был настоящий пожар. Слишком хорошо она знала Воронова-старшего, чтобы быть спокойной. Война официально объявлена, и с таким противником вероятность поражения слишком велика.