KLEPTOMANIA ; YOONMIN

twenty six.

Обед получился неловким, так никто из Паков не проронил ни слова. Мистер Пак наблюдал за тем, как его сын размазывал еду по тарелке. Он обратил внимание на, каким же худым был его ребёнок.

— В этой школе вообще кормят учеников? Ты же худой, как... таракан, — заметил мистер Пак, заставив Чимина вздрогнуть. Миссис Пак коротко взглянула на него, раздражённая тем, что он снова попытался перекинуть вину на кого-то другого, а не постарался принять тот факт, что у его сына проблемы.

— Нормальной едой, — сказал Чимин, поднимаясь и кладя палочки для еды на стол, — я не голоден. Вы же меня извините?

— Нет, ты едва дотронулся до еды, и это первый вечер, который мы смогли провести вместе как семья. Ты не уйдешь, пока не съешь всё, что лежит у тебя на тарелке, — мистер Пак хмуро посмотрел на своего сына, — твоя мама столько времени потратила на готовку, так что меньшее, что ты можешь сделать, — это съесть всё то, что лежит перед тобой.

Чимин вновь сел за стол и откинулся на спинку стула Пак практически без остановки что-то проглатывал и давал краткие и односложные ответы на вопросы отца. Он чувствовал себя так, словно резко заболел и сейчас жалел, что не может сейчас оказаться рядом с Юнги.

***

— Расскажи мне, как дела в школе? — поинтересовался мистер Пак после ужина, по-прежнему не разрешая Чимину уйти. Он постоянно ерзал, его желудок уже не мог справляться со всей едой, что оказалась в нём ранее.

— А... у меня появились друзья. И мои занятия не так уж плохи, один урок у меня ведёт очень хороший учитель... мистер Джо...

— Мистер Джо донёс Чимина до кабинета медсестры, когда он упал в обморок, — сказала мисс Пак, пристально глядя на мужа.

— Почему ты упал в обморок? — Чимин пожал плечами. Пак серьёзно не обсуждать это с отцом, этот разговор заставлял его чувствовать себя неуютно. К тому же, отец никогда его не понимал. У них уже был довольно сложный разговор на тему того, что Чимину понравился парень, а не девушка. И было гораздо труднее объяснить ему, что его сын, возможно, и не являлся таким идеальным, каким родитель хотел его видеть.

— Я плохо спал и очень устал в тот день, — солгал юноша, не отрывая взгляда от своих коленей, — я чувствую себя очень уставшим и сейчас. Пожалуйста, можно я пойду спать?

— Сейчас только семь часов, — мистер Пак посмотрел на часы, — что ж, завтра мы всё равно сможем провести время вместе, так что, если ты действительно хочешь идти спать, то иди.

— Спасибо, — Чимин встал и тихо вышел из комнаты. Он ещё не успел дойти до спальни, поэтому мог слышать гневный шепот родителей, которые, очевидно, спорили. Парень знал, о чём они говорили, слышал каждую фразу, которую произносил каждый из них. Слышал настолько хорошо, что мог бы и с точностью до мелочей воспроизвести в своей голове.

Чимин зашёл в ванную и тут же бросился к унитазу. Сунув два пальца в рот, он сделал всего пару усилий. Слёзы щипали глаза, когда его начало рвать. Его всего трясло, а во рту остался неприятный привкус рвоты. Чимин всхлипнул.

Умывшись, Пак пошёл в свою комнату, чтобы взять пижаму, прежде чем отправиться в душ. Он поколебался, оказавшись так близко к своей кровати, вновь смотря на неё. Затем он присел на корточки, засунул руку под кровать, чтобы достать оттуда две коробки.

Он открыл одну коробку, смотря на все те вещи, которые когда-то ему удалось украсть. Пак сунул её обратно под кровать и взял вторую, накрыв её пижамой, юноша вернулся обратно в ванную.

***

Сейчас Чимин чувствовал себя лучше. Он оставил коробку дома в надежде, что, если её не будет рядом, то тогда и соблазна использовать что-либо из украденных вещей не возникнет. И не возникло. Однако сейчас, когда коробка была здесь, у него, и после столь неприятного разговора с отцом, Чимин не мог справиться с собой.

Пак нерешительно достал одно из лезвий, чувствуя себя виноватым даже из-за того, что просто смотрел на него. В ванной горела яркая лампа. Под этим, словно небесным светом, лезвие представлялось ему избавлением от всей боли, что есть в его жизни, способом высвободить все накопившиеся в его душе эмоции.

Слёзы полились из глаз, когда Чимин первый раз прошёлся бритвой по запястью, кровь медленно потекла из свежего пореза. Ещё один шрам от пореза добавился к уже имеющейся коллекции, но он был рад тому, что сейчас не мог думать ни о чём другом.

Неожиданно в кармане завибрировал телефон, заставив Пака подпрыгнуть.. Лезвие стукнулось о пол со звонким звуком. Он протянул руку, чтобы достать мобильник, кровь капала с запястья, а увидев имя звонящего, Пак решил ответить.

— Прости за то, что отвлекаю тебя, Чимин, но я соскучился, — сказал Юнги, когда Чимин ответил на звонок, и мягко вздохнул в трубку. — Мама надоедала мне разными вещами, поэтому я захотел услышать твой голос.

— Ты в порядке? — спросил Чимин, включая кран и подставляя пострадавшую руку под струю воды. Кровь окрашивала воду в красный цвет, но Пак игнорировал это, полностью сосредоточившись на голосе Мина. Он переживал, что каким-то образом сможет рассказать обо всём Юнги, поэтому решил, что стоит закончить, на данный момент, по крайней мере.

— Да, на самом деле всё не так уж и серьезно. Просто она хочет, чтобы у меня была хорошая работа и успешная карьера, когда я стану старше, и я тоже этого хочу. Но наши мнения о хорошей и успешной работе очень сильно отличаются, — вздохнул Юнги, и Чимин почувствовал себя плохо. Это он должен грустить, а не Юнги. — Прости, я не думал взваливать всё на тебя. Как ты?

— Отлично, — Чимин взглянул на свое запястье.

— Это означает «на самом деле у меня всё хреново» или правда отлично?

— У меня всё отлично, хён. Я просто немного устал и собираюсь принять душ. Прямо сейчас я ванной, — Пак выключил кран, надеясь, что старший поймет намёк и закончит разговор.

— Ты голый? — Юнги хихикнул.

— Хён, — предостерегающе сказал Чимин, заставив старшего вздохнуть.

— Позвони мне, когда ты закончишь. Я хочу поговорить с тобой.

— Пока, хён.