KLEPTOMANIA ; YOONMIN

thirty.

Предупреждение: простите, но в этой главе вы снова столкнетесь с причинением вреда самому себе.

Чимин сбросил книги со стола, и пока те падали на пол, кричал от невыразимого словами гнева. Небольшое нарушение порядка в его идеально чистой комнате. Он задыхался, смотря на книги и игнорируя желание поднять их и положить на место. Страдания — это то, что он заслужил.

После ухода Юнги, Чимин сидел на кровати и думал, думал, думал. В итоге его раздумья переросли в самокопание, превратились в ненависть к самому себе, к осознанию того, каким ужасным человеком он был на самом деле. К осознанию того, что у него нет ни одного шанса стать лучше. Юнги, наверное, ненавидел его, а Чимин оказался самым ужасным парнем в мире, ведь у него было столько проблем и недостатков. Его просто невозможно спасти.

Чимин быстро вытер глаза, наполненные слезами, свитер слегка поцарапал ему лицо. Он вздрогнул, пытаясь остановить слёзы. Они проводили дорожки по щекам и падали вниз.

— Я больше не могу это терпеть, — пробормотал Пак, схватив себя за волосы. Юноша покачал головой и продолжил бродить по комнате, всё время бросая взгляд на лежащие на полу книги. — Я не могу.

Чимин ненавидел себя за то, что был клептоманом (но кому бы это вообще понравилось?). Он знал, когда родился, кто-то очень сильно возненавидел его. Пак также знал, что процент людей, страдающих клептоманией, чертовски низок, всего 0,6%, что чаще всего болезнь встречается среди женщин. Чимин снова и снова проклинал свою удачу (или её отсутствие), постоянно спрашивая одно и тоже: почему он родился таким? Почему он должен страдать? И сейчас он опять возвращался к проклятиям и вопросам.

Пак оторвался от волос и направился в ванную. По пути он сбросил на пол ещё несколько книг, таким образом хоть немного облегчая боль, съедавшую изнутри. Зайдя в ванную, Чимин стал бесцельно озираться.

То, что он действительно хотел сейчас держать в руках, осталось в коробке. В ней было всё, что могло облегчить боль, пусть и на время. Осознав это, Пак пошёл обратно, к рюкзаку, который не распаковал с тех пор, как вернулся в общежитие. На самом верху лежала коробка. Она ждала его. Чимин вздохнул, поднял её и прижал к груди.

— Юнги, скорее всего, ненавидит тебя, — пробормотал в голове парня тоненький голосок, когда тот вернулся в ванную. — Ты ведь даже не можешь сказать ему, что любишь его. Он должен был просто остаться с Хосоком, он-то ведь любил его.

— Спокойно, — прошипел Чимин, кладя коробку на пол и открывая крышку. Он уставился на коллекцию лезвий, а потом молниеносным движением стянул с себя свитер и бросил его на пол. Пак достал лезвие и, положив руку на край раковины, надавил на него так, чтобы оно вошло под кожу.

Ты обещал. Обещал, что не будешь этого делать. Ты всего лишь поганый лжец, неудивительно, что Юнги ненавидит тебя.