слёзы боли

Юри Кацуки на нервной почве

Нет, я не пойду на отборочные, я снова опозорюсь... Я никогда не займу первое место. — Ты уже занял второе место Гран-при, не за горами и первое. — Нет, его снова займет Юрио, а я опозорюсь, и мы никогда не поженимся. Юри рыдает, сидя прямо на полу в ванной. Его истерика — не первая и не последняя, Виктор к ним уже привык, хотя они его и выматывают порядком. Виктор знает, что делать в этом случае. Он идет на кухню, мимоходом бросая взгляд в окно, за которым вовсю царствует противная промозглая осень. Берет из пиалы на столе упаковку антипсихотика. Юри для борьбы с его тревожностью, истериками и депрессией прописали антипсихотик и антидепрессант. — Вот, выпей, Юри. — Не хочу-у-у, — воет Юри и одним движением выбивает таблетку у Виктора из рук. Хорошо, что не чашку с водой. Таблетка рикошетит и падает за стиральную машину. Виктору приходится идти за новой таблеткой. — Юри, пожалуйста, тебе будет легче. — Нет! Нет, нет, нет, нет... Юри качается взад-вперед и монотонно повторяет слово "нет". Виктор отставляет чашку и обнимает Юри. — Юри, если ты не хочешь, можешь не участвовать в отборочных. — Ему стоит огромных усилий сказать это. — П-правда? — Конечно. Все для твоего комфорта. — Спасибо. — Юри все еще всхлипывает, но, по крайней мере, перестает выть. — А теперь ты выпьешь таблетку? — Хорошо... Юри послушно глотает таблетку, не запивая водой. Скоро его отпустит. И тогда Виктор попробует переубедить его насчет отборочных. Юри затихает, но дышит все еще рвано, на щеках не высыхают дорожки слез. Виктор помогает подняться, дает опереться на себя. Юри чуть не падает на дрожащих коленях, каждая клеточка его тела будто голый нерв. Тело вялое, слабое, безвольное. Виктор ощущает под руками напряженные мышцы, берет за руку и чувствует ускоренное сердцебиение. Кажется, что даже воздух дрожит, наполняется тревогой и с трудом поступает в легкие. Виктор машет головой, пытаясь избавиться от собственной головной боли. В последнее время ему все труднее справляться с истериками Юри, собственные нервы тоже сдают, но он упорно держится и даже не думает жаловаться. В комнате Юри опускается на кровать, лезет с ногами, поднимает одеяло, прячется под ним и сворачивается в комок. Виктор открывает окно, впуская в комнату свежий воздух. Юри говорит, что холод немного успокаивает в такие моменты. Хочется лечь рядом и обнять, но нельзя, еще больше ведь расплачется, сейчас лучше просто посидеть рядом и дать немного остыть, помолчать, переварить хаос в голове и дождаться действия лекарства. Юри лежит неподвижно, дышит уже ровнее. Одеяло ритмично приподнимается вместе с его дыханием. Его больше не трясет, значит Виктор может выдохнуть с облегчением на какое-то время. *** Когда Юри просыпается, в квартире приятно пахнет едой. Он натягивает домашние штаны и футболку Виктора, скептически осматривает себя в зеркале и с немалой тревогой идет на кухню. — Доброе утро, dorogoy. — Виктор широко улыбается и машет лопаточкой. — Доброе утро. Перевернув блинчик, Виктор подходит ближе и тянется за поцелуем. Юри почти не отвечает, реагирует вяло и безэмоционально. — Эй, все в порядке? – Виктор старается не ронять лица, по-прежнему натягивает на губы улыбку, пытаясь приободрить. — Не совсем. Ты не заметил во мне никаких перемен? — Ты же не успел утром сбегать в парикмахерскую и подстричься? – Виктор начинает суетиться и осматривает Юри со всех сторон, сглатывает образовавшийся в горле ком, предвидя что-то нехорошее, но ничего нового не замечает. — Я серьезно, Виктор. Посмотри на меня. Виктор делает шаг назад, его взгляд скользит по Юри, но снова ни на чем не задерживается. — Я сдаюсь. В чем дело, Юри? — Твоя футболка. Она была мне велика, а сейчас впритык. И смотри, — он задирает футболку, — я стал мягче. Он тычет пальцем себе в живот, мнет бока. Виктор не может удержаться — и тоже лезет рукой к мягкому животику, слегка поглаживает и надавливает. Но не признается, что ему все нравится: для Юри это слишком болезненная тема. — Вот видишь. — Но ты не стал есть больше или тренироваться меньше. Юри кивает и шумно выдыхает. — Вот именно. Я не знаю, в чем дело. — Не бери в голову. Бери блинчик, я сейчас сделаю тебе кофе. Виктор перекладывает оставшийся на сковороде блинчик в тарелку и ставит на стол. Приятный аромат ударяет в нос, Юри делает шаг назад. — Я... не буду. Я и так толстый. — Перестань. Нужно хоть немного поесть, иначе у тебя не будет сил тренироваться. Юри упорно мотает головой и тянется к пиале с таблетками. — А если ты поправился от них? Юри с секунду смотрит на Виктора, глаза у него уже на мокром месте. — Все может быть. — Юри берется за инструкцию, долго что-то вычитывает. — Ну да, у антипсихотика побочный эффект — набор веса. По щеке Юри скатывается слезинка, он снимает очки и едва ли не бросает их на стол, начинает теперь глаза, заставляя себя сдерживать слезы, но ничего не получается. Виктор опускается на колени у табуретки, на которую садится Юри и отнимает руки от его лица. — Милый, почему ты плачешь? — Я буду толстым, и ты меня разлюбишь, — сквозь всхлипы отвечает Юри. — Нет, любимый, нет. Я не брошу тебя из-за такой мелочи. Ну что ты придумываешь? — Виктор поглаживает Юри по руке, стараясь успокоить. — Мне все равно, как ты выглядишь, я буду любить тебя любым, слышишь? Ну посмотри на меня. Юри поднимает заплаканные глаза и шмыгает носом. Виктор приподнимается и обхватывает ладонями его лицо, прижимается лбом ко лбу. — Я обещаю, что не брошу тебя. Ты веришь мне? — В-верю. — Вот и хорошо. – Виктор улыбается и начинает гладить Юри по волосам. — Ты ни в чем не виноват, это таблетки виноваты, понимаешь? Сейчас самое важное – это то, как ты себя чувствуешь. Если они действуют – это хорошо. Вес – штука поправимая, мы обязательно вернем тебя в форму, не переживай. Юри кивает. — А теперь нужно поесть, без сил ты не сможешь тренироваться. Идет? — Но тогда я наберу еще больше... — Нет, ты потратишь все съеденные калории на катке. А по вечерам мы будем ходить на пробежку, чтобы ты скинул лишний вес, договорились? — Ты поможешь мне похудеть? — Конечно! Я помог тебе один раз — помогу снова. Не сомневайся во мне. Юри снова издает протяжный всхлип и прикрывает глаза. Виктор видит, что его слова действуют успокаивающе, и про себя вздыхает с облегчением. *** День проходит не самым лучшим образом. На катке Юри не может собраться, он оступается, падает, не попадает в такт музыке. Он бледный, на нем совсем нет лица, он давит из себя улыбки и старается смеяться над своими промахами, чтобы снова не впадать в отчаяние. У Виктора потеют ладони, когда он изо всех сил сжимает бортик, наблюдая за неудачными попытками Юри сделать прыжок. Тренировки все чаще превращаются в безрезультатные попытки привести себя в былую форму на льду. Но Виктор не отчаивается, он хвалит Юри и говорит, что сегодня получилось лучше, чем вчера. Волосы встают дыбом, когда Юри снова пытается смеяться над своей неудачей. Смех напоминает звон битого стекла и скорее походит плач. С таким лицом не смеются. В раздевалке переодевается Юра и критично начинает разглядывать Юри, только вышедшего из душа. Виктор мысленно молится, чтобы тот не ляпнул ничего лишнего, но его просьбы остаются неуслышанными. — Свинка, ты себя совсем запустил, свои ляжки-то в зеркале видел? – насмешливо говорит Юра. Юри заливается краской, весь сжимается и пытается слиться со стеной. — Кончай жрать, лучше бы тренировался нормально, на тебя смотреть больно. Юра не хотел, он ничего не знает, он говорит в своей манере, он просто глупый мальчишка, которому свойственно высказываться напрямую. Виктор все это прекрасно понимает, но сейчас ему как никогда прежде хочется ударить Юру. Юри отворачивается и молча тянется к одежде. Скидывает полотенце, натягивает белье, надевает штаны. Виктор не видит его лица, но может слышать, как тонкими струнками рвутся нервы, может видеть, какими каменными стали плечи Юри. Он напряжен, возможно, едва держится. — Не игнорируй меня, Свинка, — обижается Юра и громко захлопывает свой шкафчик. – Все равно ты… — Юра. Заткнись, — медленно и четко произносит Виктор на русском, делая акцент на каждом слове. В голосе слышится тихая угроза. Он зол и надеется, что это сейчас действительно удалось прочувствовать. Юра смотрит на него нечитаемым взглядом. Потом переводит взгляд на Юри. Но молчит. Наконец он подхватывает свою сумку и выходит, бросив коротко: "Пидоры". Виктор осторожно подходит к Юри. Тот наконец дает себе волю — и снова плачет. — Не слушай его, Юри. Он не знает, какие у тебя проблемы... — Вот именно. У меня вечно какие-то проблемы. То тревога, то лишний вес. Мне все это надоело. Почему у всех все в порядке, и только у меня — нет? Виктор приобнимает его за плечи, целует в щеку. — Это не так. У всех есть проблемы, только не все об этом говорят. У Юры, например, родители в пожаре погибли. Юри смотрит на него испуганно, прикрывает рот ладонью. — Господи, я не знал. Бедный Юрио. — Почти никто не знает об этом, только я и Яков. У Гоши снова не заладились отношения с девушкой, а у Милы парень попал в аварию, куча тяжелых переломов. — Какой кошмар. — Вот видишь, не только у тебя проблемы. Юри кивает и вытирает дрожащей рукой слезы. — Но теперь я чувствую себя виноватым, что плачу, хотя у меня далеко не такие большие проблемы. — Ты имеешь право плакать. Ты не обязан сдерживаться. Юри вздыхает. В его голове все перемешалось, он не знает, что думать, что делать. Поэтому он продолжает одеваться. Джемпер еле налезает. Ему просто плохо. — Юри, — Виктор берет его за руку, — я люблю тебя. Всегда буду любить, ты помни это, хорошо? — И я люблю тебя. — Юри выжимает из себя вымученную улыбку. Виктор крепко обнимает его и целует в губы. Он чувствует, что Юри в его руках дрожит, и он ничего не может с этим сделать. Разве что... — Выпьешь таблеточку, Юри? — Нет. Я решил больше не пить их. — Но они нужны тебе! — Я не хочу поправиться еще больше. — А как же твое состояние? Ты только что рыдал, на тебе лица нет. Выпей, ради меня. Видно, что Юри колеблется. Наконец он говорит: — Только ради тебя. Виктор находит в сумке початый блистер антипсихотика и выжимает одну таблетку. Зажимает пилюлю между зубами и тянется к Юри. В поцелуе он забирает таблетку. — Я люблю тебе, — повторяет Виктор прямо ему в губы. *** Виктор все чаще начинает замечать, что Юри покупает себе огромные футболки и мешковатые штаны. По дому он ходит всегда одетый, спит в пижаме, запирается в ванной. У них давно не было секса. Когда Виктор проявляет инициативу и Юри потихоньку начинает плавиться под его прикосновениями, стоит только перейти к более настойчивым действиям, как у Юри в мозгу будто что-то щелкает и он просит остановиться, вытягивает руки вперед, отстраняется, говорит, что устал. Виктор, конечно же, не настаивает, но все это настораживает и заставляет забеспокоиться. Виктор понимает, что серьезного разговора им не избежать. После вечерней пробежки Юри выглядит чуть бодрее, чем обычно. Дома он сразу же хватает чистую одежду и идет в душ. Щелкает замок. Виктор громко цокает. Раньше дверь в ванную всегда была открыта, чего им стесняться друг перед другом? Как и ожидалось, выходит Юри уже в домашней одежде: клетчатых штанах и безразмерной футболке. Виктор вспоминает, как смешно он бегал по дому в одних трусах, пытаясь отыскать что-то в неразобранных еще чемоданах, когда только переехал в этот дом. Сейчас Юри бы скорее замотался в сотню полотенец и вышел бы только в них. Виктор переливает из блендера свеженький бананово-капустный диетический коктейль. Выглядит он мерзко, будто в стакане что-то заплесневело. На вкус тоже не райское наслаждение, но пока Юри верит в его чудодейственную силу, Виктор готов считать это месиво напитком богов. Коктейль, впрочем, бесполезен, как и вся диета с тренировками, сбросить вес никак не удается. Юри гладит Маккачина и выглядит более-менее умиротворенным. Виктор хочет поговорить о проблеме, но боится начать, потому что это определенно расстроит Юри. Но чем дольше он будет откладывать, тем хуже будет становиться ситуация. — Милый, тебе комфортно в этом? – осторожно спрашивает Виктор. Юри сначала не понимает, о чем идет речь, а потом ловит взгляд на своей одежде. — Это моя обычная одежда, Виктор. Как ты понимаешь, — он замолкает на секунду и отводит взгляд, — мои старые футболки стали мне немного малы. — Понимаю, — соглашается Виктор. – Но с размером ты явно перебарщиваешь. Новые вещи просто висят на тебе. — Я не хочу, чтобы моя полнота была заметна. – Юри начинает потихоньку злиться. – Ты не понимаешь, каково это, когда на тебя все смотрят. — Юри, твой вес не делает тебя хуже. — Делает, Виктор! Ты сам прекрасно понимаешь, какую роль для спортсмена играют пара лишних килограмм. — Поэтому ты стесняешься меня? Думаешь, как тренер, я начну тебя ругать? Юри замолкает, по нему видно, что он очень хочет прекратить этот разговор и уйти в другую комнату. — Нет, — коротко отвечает он. — Почему же тогда ты так себя ведешь в последнее время? — Потому что я толстый и некрасивый, — тихо произносит Юри. Так тихо, что Виктор скорее читает по губам, чем слышит. — Для меня ты — самый красивый мужчина на свете, — говорит Виктор чистую правду. Но Юри, похоже, ему не верит. — Я клянусь тебе. И не только потому, что я тебя люблю. — В каком смысле? — Юри поднимает на него удивленный взгляд. — Мне нравится твой животик. Ты выглядишь таким мягким, что тебя хочется заобнимать и зацеловать. Юри внимательно на него смотрит. — Я серьезно. Мне нравится, как ты выглядишь сейчас. Разве ты не веришь своему жениху? — Верю. Наверное. — Позволь мне развеять твои сомнения. Виктор тянется к его губам, чтобы сорвать первый легкий поцелуй. Юри ведет себя скованно, отвечает вяло. — Пойдем в спальню. — Виктор ведет его за руку по коридору. В спальне он отпускает руку Юри, чтобы стянуть с себя домашний джемпер. — Ты так красив, — выдыхает Юри, обласкивая взглядом его голый торс. — И ты тоже. Ты для меня — желанный. — Виктор тянет Юри за футболку, заставляя ее снять. Футболка падает на пол, но Юри пытается закрыться руками. — Юри. — Виктор берет его за руки и опускает их вдоль туловища. — Ты очень симпатичный. Виктор тянется к его шее и оставляет на ней поцелуй. Целует снова и снова, покрывая лицо, шею и ключицы. Мимоходом бросает взгляд на Юри: у него закрыты глаза, а веки подрагивают. — Ты ведь любишь, когда я тебя целую? — Л-люблю. — Значит, наслаждайся моими поцелуями и ни в чем себе не отказывай из-за всяких глупостей. Виктор доводит его до незаправленной с утра кровати и продолжает целовать на постели. Целует в губы, проталкивая язык ему в рот. Юри начинает отвечать не сразу, но в конце концов их языки сплетаются, становится жарко, мокро и приятно до дрожи на кончиках пальцев. Виктор решает, что Юри уже готов к дальнейшим действиям и кладет руку на его мягкий бочок. — Что ты делаешь? — испуганно отстраняется Юри. — Наслаждаюсь телом своего любимого. — Тебе оно правда нравится? — Более чем. Успокоенный Юри возвращается к его губам, а Виктор сминает руками мягкую податливую плоть. У Юри очень светлая кожа, теплая и такая приятная на ощупь. Виктор наклоняется ниже, к животу, утыкается носом чуть выше пупка и продолжает тискать бока, сминая кожу. Юри начинает ворочаться, пыхтит и напрягается от того, что прикосновения становятся почти болезненными. Виктор находит губами самое мягкое место на животе и начинает чуть покусывать. Аккуратно сжимает зубами, обхватывает губами и присасывается, оставляя красноватые следы. — Виктор, перестань так делать, — едва ли не пищит Юри, краснея и прикрывая рот одной рукой, второй он упирается в голову Виктора, стараясь оттолкнуть. — Тебе неприятно? — Это смущает. — Милый. — Виктор кладет голову на живот, и Юри может чувствовать, как у того вибрирует горло. — Ты не должен смущаться передо мной. Я приму тебя любым. Мне нравится играть с твоим телом. — Даже если я толстый? — Тем более, если ты толстый, — подмигивает Виктор, вгоняя Юри в краску. — Моя пышная сладенькая булочка. Виктор оглаживает бока указательными пальцами и медленно опускает их под резинку штанов. — Может, не надо? — просит Юри. — Хочешь, я сделаю тебе приятно, и мы закончим на этом? Виктор отрицательно качает головой. — Нет, милый, сегодня удовольствие будешь получать ты. С Юри стягивают штаны, за ними и трусы. Бедра стали заметно полнее. Мягкая упругая кожа так и манит к себе пальцы. Виктор проводит ладонью по коже, спускается ниже живота, гладит по жестким темным волоскам и обхватывает ладонью чуть приподнявшийся член. Юри тихо стонет и неосознанно подается навстречу. Наклонившись, Виктор дует на головку и сжимает ствол чуть сильнее. Юри нравится, он откидывает голову и прикрывает глаза рукой. Виктор делает кольцо из большого и указательного пальца и начинает водить вверх-вниз по стволу, одновременно лаская головку раскрытой ладонью другой руки. Юри кусает пальцы, выгибается и тихонько мычит. От него исходит жар. Тело будто раскаляется, Виктору горячо. Когда Юри кончает, Виктор прислоняется к члену почти вплотную, открывает рот и ловит несколько белесых капелек, облизывает губы, делая безумно пошлые глаза, собирает пальцами сперму, потекшую по животу Юри, и слизывает, проходится языком по всему пальцу так соблазнительно, что Юри может видеть нарочно оставленные капельки слюны. — Какой же ты вкусный. Юри пытается отдышаться. Взгляд Виктора снова падает на мягкие бедра, и пальцы тянутся их ощупать, помять. — Знаешь, моя мама всегда была тощей, как жердь, — вдруг говорит он. — А отец повторял неоднократно за ее спиной: "Витя, вот у твоей женщины должны быть вот такие пышные бедра", — он имитирует голос отца и для примера обхватывает бедра Юри. — "Вот в таких и есть самый сок, так и знай!" — Но я не женщина. — А я не обязан оправдывать все ожидания отца. Виктор трогает коленки Юри, оглаживает выступающую чашечку большим пальцем и думает о том, что хочет трогать эти ноги снова и снова. Прекрасные, пухленькие ножки его Юри. Видно, что Юри смущен. Но он, по крайней мере, больше не пытается закрываться руками. Он выглядит довольно расслабленным после оргазма. — Я люблю тебя, Юри. Виктор прижимается губами к внутренней стороне бедра и с наслаждением целует. Он зацеловал бы каждый сантиметр его тела. — Погоди, ты ведь остался неудовлетворенным. Виктор машет рукой. — Я могу и в душе подрочить. Сегодня — все для тебя. — Нет, — решительно обрывает его Юри. — Я хочу, чтобы и ты получил удовольствие. — Мой милый Юри. — Виктор безмерно благодарен своей сладенькой булочке. Он тянется к его губам, но на миг замирает, чтобы спросить: — Ты не против поцелуя после собственной спермы? — Я не против, Викто-ор. — Юри сам тянется к его губам, и Виктор рад его решительности. Поцелуй выходит смазанным, горячечным, Юри тыкается языком у него во рту, Виктор позволяет ему вести. Одновременно рука Юри скользит между их телами, обхватывает член Виктора. Большой палец круговыми движениями ласкает головку. — Погоди, у меня есть идея. Раздвинь немного ноги. Виктор достает из-под кровати тюбик лубриканта, наносит прохладную жидкость себе на член, размазывает и просовывает ствол между бедрами Юри. — Сжимай. Юри послушно сдвигает ноги. Давление на член не такое сильное, как при анальном сексе, но все же ощущается неплохо. Виктор ведет бедрами, толкаясь между его ног. — Ну как? — спрашивает Юри. — Чшш. — Виктор прислоняет палец к губам. Толкается снова и снова, параллельно срывая короткие, словно пунктирные поцелуи с губ Юри — в промежутках между толчками. Такими же короткими поцелуями покрывает его шею и все лицо. Когда Виктор кончает, это похоже на миллиард вспышек перед глазами. И хотя оба достигли разрядки, ему совсем не хочется оставлять Юри в покое. Они лениво лежат на постели, и Виктор, по-хозяйски закинув ногу на возлюбленного, покрывает поцелуями его шею, плечо и грудь — везде, куда может дотянуться. А руки сами собой сжимают мягкий податливый животик. — Это так странно, Виктор. — Что, милый? — Что тебя возбуждает моя полнота. — Я солидарен с моим отцом во взглядах на идеальную фигуру. — Но мне все равно нужно будет похудеть. Иначе я не смогу выступать. — Или ты будешь первым полным призером Гран-при. — Мы же говорили об этом. В этом году ты разрешил мне не участвовать. Виктор вздыхает. Да, он разрешил, но... Как же это сложно! — Конечно. Но когда-нибудь... — Я не ухожу навсегда, Виктор. Просто дай мне привести себя в порядок. Ты же понимаешь, я просто не смогу сейчас. Виктор смотрит с грустью, поджимает губы и выдыхает. — Конечно, милый. Это твое решение, я не буду заставлять. Мы сделаем все, чтобы вылечить тебя и вернуть в прежнюю форму. Юри поворачивается на бок и утыкается щекой в подушку. Спутанные волосы лезут в глаза. На губах его играет мягкая, лучистая улыбка, глаза чуть прищурены. — Спасибо, Виктор. За все, что ты для меня делаешь. Я очень тебя люблю. Юри подвигается и зарывается носом в шею, туда, где бешено бьется пульс. Виктор обнимает, прижимает и себе. Сейчас он уверен, что все наладится. Нет ничего непреодолимого, пока они готовы сражаться за счастье друг друга.