Женщина достала из ящика стола небольшой конверт, накрашенными ногтями разгладила марку в правом верхнем углу и слабо улыбнулась.
Она не читала эти письма ужа несколько лет. Новые, приходящие, так и оставались нераспечатанными, но эти... Эти она хранила, словно собственного ребёнка, словно самое дорогое сокровище в Мире.
Вытащив потертую бумагу, на которой были заметны капли вина, женщина склонила свою голову, золотые волосы упали ей на лицо, голубые глаза окрасились в лазурный цвет моря. Казалось, вся её хрупкая фигура задрожала от стекающих по щекам слёз.
Никогда ей не удалось ответить ни на одно его письмо. Характер не позволял. Слишком гордый, слишком непокорный, слишком свободолюбивый. Ей казалось, что, напиши она хоть слово, её жизнь испарится и станет принадлежать кому-то другому. Но сейчас она была уверена в одном: если кому её жизнь и могла принадлежать, то только ему одному.
Она в последний раз всхлипнула и раскрыла первую страницу.
"Дорогая Калифорния,
Как ты там? Прости, что пишу так редко. Ведь знаю, что средства есть, да и времени, вроде, хоть отбавляй, вот только огни слишком манят. Не могу противиться... Впрочем, ты ведь прекрасно знаешь.
А знаешь, вчера я встречался с Чикаго. Он совсем заработался, ходит целыми днями усталый и угрюмый, в баре даже пива не выпил. Ох, я ведь тебе ещё не рассказывал. Этот бар, он очень особенный, как будто только для нас. Там работают самые красивые и добрые официантки, каких мне когда-либо приходилось встречать. Кроме тебя, конечно. Он расположен в самом центре города, но стоит зайти внутрь, и попадёшь в помещение тишины и покоя. Здесь можно и смеяться, и плакать, и пить, никто даже не узнает, что ты здесь.
Мне нравится это место. Ты, наверное, сейчас недоверчиво улыбнёшься. Я знаю, ведь за это тебя и люблю. И, конечно же, ты права. Я — это я. Шумный, бессонный, светящийся огнями и прожекторами, сверкающий высотками. Но иногда и мне приходится отдыхать. И когда становится совсем тяжело, когда кажется, что вот-вот сорвусь, я прихожу сюда. Тебе бы понравилось, правда. Здесь подают отвратительный виски, зато компания у меня всегда хорошая.
На днях приезжал Орлеан, его почему-то прозвали Новым. Не знаю, может, из-за модернистского образа жизни. Мы тогда хорошо посидели, и когда алкоголь начал действовать, я заставил себя спросить у него:
