В предрассветные часы город пахнет гарью.
Конечно, так Готэм пахнет постоянно, но по утрам почему-то эти зловония не вызывают у Селины такого раздражения, как днем или вечером. Запах утренней гари по-своему прекрасен. Особенно в тот момент, когда Селина, стоя на краю крыши, любуется поднимающимся из-за высоких зданий розовато-желтым солнцем, освещающим безлюдные и серые улочки города.
— С-Селина?..
Брюс так и не научился тихо ходить.
О его появлении на крыше Селина знала задолго до того, как юноша начал говорить, но порицать его за неумение скрывать своего присутствия от других она не собирается. Прошло то время, когда она раздавала этому мальчишке советы. Теперь он мнит себя крутым парнем, и Селина не хочет разрушать эту напыщенную ауру, окружавшую Уэйна двадцать четыре часа в сутки.
Она ее забавляет. И добровольно лишать себя такого зрелища Селина не собирается.
— Я рада, что ты еще не забыл мое имя, — улыбается девушка, выдыхая изо рта белое облачко пара.
На улице с каждым днем становится все прохладнее. Дни теперь короче, ночи — длиннее. Раздолье для разного рода негодяев, которыми Готэм буквально переполнен.
Брюс подходит ближе и от ощущения чужого тела рядом с собой Селина незаметно для юноши вздрагивает. Пробежавшая по ее телу дрожь оказывается приятной. Даже очень. Сердце в груди изнывает от желания придвинуться поближе, но девушка сдерживает в себе этот ненужный порыв.
Не нужен он ни ей, ни Брюсу.
И ей в особенности.
— Как твои дела? — невзначай спрашивает юноша.
В прошлый раз они «повздорили» и общаться друг с другом в обыденной манере стало непривычно. Селина видит, как он нервничает.
— Как всегда прекрасны, — произносит она, скосив в сторону Брюса взгляд. — А ты, как я слышала, ударился во все тяжкие?
Брюс, как говорится, и бровью не ведет. Вот только сбившееся на мгновенье дыхание выдает его с головой.
— О чем ты? — спрашивает он, неумело переминаясь с ноги на ногу.
Селина от досады кусает губу. Три года назад Брюс был обычным мальчишкой. Мелким и избалованным. Наивным и даже несколько глупым по сравнению с ней. Сейчас же он как-то несправедливо быстро возмужал. Стал выше нее, в плечах разросся. С его лица пропали пухлые щечки, наличием которых грешат все дети. Взгляд у Брюса стал каким-то задумчивым и...каким-то всевидящим.
