Помнишь?

24. Странники.

Pov. Айзава.

      Хотару пыталась распутать мои колтуны. Это была та причина, по которой я проснулся следующим утром. Мягкие, осторожные касания, сконцентрированное разглядывание моих волос, чудное, старательное сопение. Пытается не причинить своим копошением дискомфорта.

      Я сгрёб её в охапку и понёс в ванную. Липкость и засохшие выделения были не самым лучшими составляющими пробуждения.

      К большому удивлению, чувствовал я себя хорошо. Либо это те пилюлю, что я вчера глотал в промежутках между бреднями, либо секс действительно оказывает на людей волшебный эффект. Не помню, какие именно плюсы приписывают к этому естественному процессу, но список там обширный. Мне, впрочем, по боку. Если бы это было запретно, то я бы всё равно сорвался. Хотару моя слабость, перед которой я не могу устоять.

— (англ.) Вы уже здоров? — спрашивает вошедшая к нам француженка.

      Мы с Хотару сидели на диване, прикрытые халатами, после душа. Она пыталась распутать мой шухер на голове, а я приобнимал её за талию, покорно подставляя свою голову под её руки.

— (англ.) Да. — сухо ответил я, в надежде, что эта женщина уйдёт.

— (англ.) Но что вы сделать, чтобы так быстро поправится? — судя по всему, так просто медсестра отсюда не исчезнет.

— (англ.) У нас был секс. — спокойным тоном отвечаю ей.

— (англ.) Что? — она на меня уставилась так, будто я ей сейчас признался, что ем циклопов на завтрак, обед и ужин.

— (англ.) Мы трахались. Вам ещё повторить? — утомленно интересуюсь у неё.

— (англ.) Секс? Но ведь нельзя! — возражает женщина.

— (англ.) Лучше говори «можно», тогда мы сделаем «нельзя». — после этих слов, притягиваю к себе увлечённую возлюбленную, мягко поцеловав её в макушку.

      С горем пополам, девушка наконец-то успокоилась. Поняла, что лекарства от идиотизма ещё не придумали, и ушла из нашей обители.

      Хотару ничего не поняла из нашего разговора и даже не пыталась понять. Когда медсестра вышла, она игриво просияла, обращаясь ко мне:

— Шота, смотри.

      Её глаза искрились счастьем. Я не совсем понял, с чего она вдруг наполнилась такой жизнерадостностью, но душу это знатно согрело.