Every jockey gets his prize

-6-

Страх того, что им придётся скрываться, рассеялся спустя неделю, которую освещала улыбка Луи, способная осветить весь мир. Это и был его мир. Их мир. О нём никто не знал, никто не вмешивался, не было слухов, лишних вопросов, лишней болтовни. Он принадлежал только им — переполненный чувствами, эмоциями, смехом и нежными улыбками, и Гарри не хотел с этим ни с кем делиться. Он так жадно впитывал в себя те новые для него чувства, которые дарил ему Луи. Он наслаждался ощущением напряжённых, тёплых мышц живота, когда, обхватив Луи руками, они мчались на его лошади через поле, ставшее его вторым домом. Он наслаждался каждым их поцелуем, будь то ленивое прикосновение губ, когда тела обволакивала прохладная вода, а ноги переплетались, пытаясь отчаянно удержаться на плаву, или пылкое столкновение языков, когда прижавшись спиной к массивной, дубовой, только-только захлопнутой двери в доме Луи, в животе начинало тянуть, дыхание учащалось, и сердце, казалось, вовсе переставало биться. 

Гарри запирал каждый момент в памяти, запоминал каждую секунду, движение, каждое выражение, каждую чёрточку лица Луи. Чуть широкий, затем аккуратно сужающийся нос, густые брови, образующие идеально изогнутую арку, длинные ресницы, едва заметные родинки на щеке, пробивающуюся щетину, полуотворённые розоватые губы и глаза, которые теплились и сверкали ярче, чем солнечные лучи, и, казалось, словно вся его чуть загорелая кожа, сияла изнутри. 

Гарри теперь не боялся слова «влюблён», зная, что это было бесконечно прекрасное чувство. Луи отвечал тем же, был обходителен и нежен, наверно, боясь его обидеть, но как это было возможно, когда губы Гарри непроизвольно расплывались в улыбке, когда Луи не мог пересилить себя, иногда дерзко отвечая, словно напоминал себе, кем являлся, хотя Гарри прекрасно понимал, что с ним он был совершенно другой. 

***

Гарри следовало быть осторожным, потому что дед задавал много вопросов, отвечая на которые, ему приходилось врать о том, что он был с Найлом. Теперь он виделся с ним гораздо реже, но сваливал всё на урожайное и очень занятое время на ферме. Найл лишь пожимал плечами, непринуждённо болтая о Бриттани и пиная камешки, валяющиеся на пыльной дороге. Однажды они наткнулись на Элеанор, и та, заправив прядку волос за ухо, скромно спросила, почему тотпрекрасный мужчина больше не появлялся в деревне. Поцелуи, оставленные на губах, щеках, висках и шее Гарри вмиг загорелись, напоминая, и он отчаянно пытался сдержать самодовольную улыбку и желание прокричать «моймоймой», но вместо этого он соврал о его уезде. На этот раз он не стыдился своей лжи. Может быть, Гарри был чуть-чуть эгоист.