Приказ, подаривший новую жизнь ( КакаИру )

Послевкусие кошмара

***

Чунин проснулся, или лучше сказать очнулся от этого кошмара, обливаясь холодным потом. Умино сидел на кровати трясясь от пережитых эмоций, с его глаз не переставали течь соленые слёзки, а в руках он сжимал свое одеяло. Большая комната не дарила чувство спокойствия, наоборот, подкидывала в костер из тревог и страхов все больше бревен представляющих собой воспоминания из пережитого, а часы, пробившие два часа, раздражающе тикали, разбивая гнетущую тишину. Его тело все ещё не отошло от пережитого чувства страха. Ирука разжал ладони и поднес их под лунный свет, они трусились, но он все ещё мог шевелить ими, а значит это не более чем эпизод из прошлого. Умино откинулся обратно на подушку, пытаясь отвлечь себя раздумьями о чем-то светлом и добром.

Сон все никак не приходил, да чунин и не надеялся уснуть после такого выброса адреналина. Поэтому встав с кровати и одевшись, Ирука отправился в ванную комнату, включил холодную воду и плеснул ей себе в лицо. Он поднял свой взгляд на зеркало, отражение в нем было совсем нерадостным, но тот этого не заметил, просто не мог сосредоточить свой взор, как будто смотрел сквозь предмет мебели все время уходя в собственные мысли. Его думы были пусты, как огромное заброшенное здание, там было темно, но спокойно. Умино любил такие моменты, когда мог уходить в себя абсолютно ни о чем не думая, в такие минуты в его сознании было тихо и это было единственное место, где он мог чувствовать себя спокойно и в безопасности.

Придя в себя, он ещё раз умылся и закрыл кран. Махровый халат спустился с крепких плеч и свалился бесформенной кучей у ног парня. За ним же в ход пошла и серая, атласная пижама с черными вставками. Ирука прошел в душевую кабину и включил воду, он надеялся смыть все свои переживания вместе с ней.

Тем временем на улице уже начало светать; небесное светило понемногу поднималось над местом жительства тысячи людей, отражаясь в зеркальной глади реки, обдавая лучами кроны деревьев, фасады зданий и рассеивая туман, который, до поднятия зари, окутывал безлюдные улочки...