I swear | D&J

Пролог

Я прогоняю в голове тот ужасный день, когда отца не стало.
За окном сверкает молния и бьет гром, но я все так же сижу у открытого окна и смотрю на туман, который покрыл всю территорию нашего небольшого поселка на окраине Москвы.

В висках стучит из-за пролитых мною слез. Впервые я дала себе слабину, пуская соленые слезы по щекам.
Отец всегда учил меня тому, что слезы – слабость! Пусти хоть одну перед каким-то ублюдком и он на тебе отыграется за это. Этому я была обучена еще с пяти лет.
Сейчас, я как никогда пыталась держать слезы отчаянья. Душа горела от воспоминаний, а сознание кричало – Гаврилина, ты дура!

Я всегда клялась отцу, что в моей жизни не будет человека, который овладеет мной, моим разумом.

—Я буду чиста! Буду со здравым рассудком и с сильным и храбрым сердцем! — кричал мой детский голос, в каком-то из углов памяти.

Я предала клятву отцу и впустила в жизнь человека. Мы дали друг другу надежду, но лишь до одного момента.
Я предала этого человека, совершив то, чего желала два последующих года после смерти отца.

И я была права! Черт бы его побрал!

Я не могла поступить иначе! Я должна была совершить то, что пообещала себе! И я, мать его, это сделала! Моя совесть была чиста перед отцом и друзьями, но не перед ним.

Раскат грома заставил меня немного отодвинуться от настежь открытого окна.

Боже. Как же я устала.

Эти семь дней разлуки казались вечностью. В один момент океан в его глазах затих, а эмоции на лице потухли. И в этом виновата я.
Он пропал из моей жизни, пропал с поля зрения и оставил одну с угрызением совести.
Если бы я знала, что такое может произойти, ни за что в жизни не впустила бы его в свое сердце! Я бы не открыла свою душу!

Я и правда дура!

Голос отца все нашептывал и нашёптывал:

—Ты моя сильная девочка. Ты моя красивая девочка. Ни что в мире не должно заставить тебя плакать. Ни один конченый урод не достоин слез моей маленькой принцессы! Не показывай свою слабость. В тебе течет моя кровь, а значит ты сильна и вольна перед жизнью! — в сердце закололо. Я коснулась левой груди рукой и попыталась усмирить тахикардию, в которой оно билось.

Я поклялась ему на верность. Я поклялась на крови, оставляя алые отпечатки пальцев.
Тогда я была опьянена самым отвратительным и в то же время, самым прекрасным чувством – любовью.
Смотрела в его глаза, слушала его шепот и как дура соглашалась, клялась и верила – он тот, кого требовало мое девчачье сердце.