Мармарис

В маленьком мальчике постепенно укладывалось огромное море

— Ты с дуба рухнул? — хлопает ресницами с трудом переваривший информацию Феликс, но Хенджин его выпад игнорирует, выпрямляется, и как ни в чем ни бывало идет в сторону главного двора. Пес срывается за хозяином, Феликс от него не отстает — поднимается на ноги и бежит следом.

— Я с тобой разговариваю! — спотыкается парень о камни, скорость не сбавляет. — Что ты, блять, несёшь? Какой ребенок? Какой наследник? — Феликса перехватывают за пять шагов до остановившегося у гелендвагена Хенджина двое телохранителей и удерживают на месте.

— Ответь мне! — кричит Феликс, пытаясь освободить скрученные руки, но Хенджин будто бы его и не слышит, перекидывается парой слов со стоящим напротив мужчиной, садится за руль и давящийся негодованием омега следит за покинувшим двор автомобилем. Как только ворота опускаются, его отпускают, и выдохшийся из-за безрезультатной борьбы с охраной парень прислоняется к стене дома. Этот альфа психопат. У него явно не все дома, если он считает, что это в порядке вещей заявить такое и свалить в туман. У Феликса в голове не умещается как можно похитить сына правителя другой страны, совершить такое дерзкое преступление, а потом еще и говорить что-то про ребенка. Феликс устал, он голоден, толком не зажившая рана ноет, напоминая о том, чего он и так не забывает. Хочется свернуться калачиком прямо на этой лужайке и завыть в голос, но косящийся на него с главного двора пес слишком пугающий, чтобы оставаться в его королевстве. Феликс плетется к дверям и, пройдя в гостиную, опускается на диван. Его война еще не началась, он отдохнет и объявит о ней. Ему уже плевать, кто перед ним, его не пугал прогнивший и пропитанный грехами Кале, он и с Морским волком справится, и домой вернется.

<center><b>***</b></center>

Хенджин выходит на палубу недавно приобретённого авианосца, пришвартованного пока на базе острова и, опершись о поручни, смотрит на бескрайнее море, раскинувшееся перед ним.

— И на море и на суше, — усмехается Хенджин, окидывая взглядом новое приобретение, убирает со лба волосы и оборачивается к остановившемуся рядом седоволосому мужчине в форме капитана.

— И на море и на суше, мой господин, — почтительно кланяется мужчина.

— Прекрасно, Ульрик, я почти у цели, — следит за поднявшейся в небо чайкой Хенджин. — Это мое море, и никто не выйдет в него без моего разрешения. Это конец, Ульрик. Пора заканчивать сервировать им пирог Мармарис, он един, и я взорву ради этого солнце. Я ничего не пожалею.