Крадуш. Чужие души

Глава 3

Издав что-то среднее между хрипом и стоном, я попытался отступить обратно за дверь. Колокольчики издевательски зазвенели вновь, и я замер на пороге как завороженная змеей крыса. А следом яблоко в карамели, не удержавшись на тонкой деревянной шпажке, упало на пол.

— Вы что-то хотели? — резко бросил беловолосый, обернувшись.

Мастер, обрадовавшись, что от него отвлеклись, тоже посмотрел на меня.

Только бы не узнал! Мало ли идиотов ходят по кварталу в капюшонах?

Мужчина одно долгое мгновение, нахмурившись, всматривался в меня, а потом тонкие губы дрогнули в улыбке.

— Надо же! Самый неловкий эльф этого города! — Голос у человека был глубокий, проникновенный. Таким хорошо при монастыре Триединого в хоре петь, восхваляя милосердие и любовь к нам, ничтожным созданиям. — Поразительное совпадение!

Я всего лишь хотел купить булочку! Мироздание, за что?

Что-то невразумительно пробормотав, я вцепился в дверную ручку, как в спасательный круг. Не бежать же мне? Это точно вызовет нездоровые подозрения. Ну, пришел я в лавку за артефактом, так в этом нет ничего преступного.

— Сандро, обдумай пару минут мои вопросы, — бросил лорд Мертвец мастеру и снова обратился ко мне. — За каким же артефактом мог прийти эльф в подобную лавку?

— А что не так с лавкой? — возмутился я. — Мне ее посоветовали. И на двери нет таблички, что она незаконна! И вообще вы меня напугали — я яблоко уронил. А оно вкусное было!

Спокойный, почти любезный тон человека меня не обманул — лорд Мертвец был опасен! Интуиция вкрадчиво шептала, что с этим типом что-то не так.

— Действительно, таблички нет. Пока. Закончим проверку и обязательно повесим. А вы мне на ногу наступили, любезный, на новый ботинок — так что за яблоко в расчете. Вы не стесняйтесь, снимите капюшон, здесь все свои. Сандро, ты же не станешь болтать лишнего?

Мастер так сильно замотал головой, будто бы она крепилась к шее на шарнирах.

Я все-таки зашел в лавку под веселый перезвон колокольчиков, прикрыл дверь и, размотав завязки капюшона, стянул его с головы. Мне, конечно, нужно было вести себя повежливее. Но я не привык при виде опасности поджимать хвост — я привык наглеть.