Sing me to sleep

11.0

полное название части:             11.0. (автор вспомнил, блять, что поебаться персонажам к пятьсот сороковой странице, наконец-то, было бы крайне неплохо)
_______________________________

Ближе к марту стало еще холоднее. Синоптики отмечали, что погода вот-вот пойдет на улучшение, но все это было сладкой ложью, ласкающей лишь слух, потому что на деле же столбец ртути на термометре за стеклом опускался все ниже и ниже с каждым днем. Антон спасался, как мог - вновь начал натягивать на себя второй свитер, две пары носков, а дома кутался в пуховое одеяло, предпочитая передвигаться по квартире именно с ним на плечах. Иначе был риск смертельно замерзнуть, не иначе, а для парня это приравнивалось к самому страшному на свете. Он и так постоянно мёрз, не хватало еще и внешнего холода, который просто съел бы несчастного парня, медленно пережевывая косточку за косточкой.

"Ура, весна!", - думал Антон, видя, что дата наконец-то перевалила за первое марта. Официально да, весна, но если взглянуть в окно - нихуя не весна. Постоянно метут метели, снося все на своем пути, покрывают ледяной коркой крыши и асфальты, заливая все вокруг градом, но люди терпеливо ждут того самого обещанного тепла, без которого Шастун готов лезть на стену. Зиму он, конечно, любил, но не настолько, чтобы после непрерывных трех, почти четырех месяцев снега и холода, хотеть продолжения банкета.  Антон вообще много думал в последнее время, и ни к чему хорошему эти мысли не приводили. Скоро экзамены, а он до сих пор не открыл ни одной книги по подготовке к ним. Ладно, хрен с книгами - он до сих пор не знает, куда он пойдет после этих ссаных экзаменов, от которых у парня, при их упоминании, чуть ли не пена изо рта идет. Вокруг все такие умные и знающие, куда и зачем надо идти - "там у меня уже отец работает, меня на бюджет возьмут", "а у меня мама заведующая кафедры, меня потом возьмут, куда я захочу", а Антон нихрена не умный и не знающий. Он совершенно запутался в своей жизни и в своих желаниях, потому что ничего толкового, кроме как "уборщик в Ашане" в голову не лезло, а работать до конца жизни на квестах - дело гиблое, надо это понимать. Желание бросить все и уйти в монахи росло в геометрической прогрессии с каждым днем, и Шаст очень сильно сомневался в том, что его возьмут куда-либо. В принципе, для монаха вполне подходит - безгрешный, ну, почти, девственник с парнем, который на десяток лет того старше, имеющий татуировку и вагон пагубных для себя привычек. Церковь уже открывает для него свои ворота и стелет красную ковровую дорожку прямо ко входу, чтобы тот знал, куда ему идти. Кстати, о девственниках - Антон корил себя за каждый раз, когда у них с Арсом все шло к этому самому, и абсолютно всегда парень отвечал ему "нет", чуть ли в самый ответственный момент. Да даже раздеть себя он не давал. Арсений понимал и принимал положение парня, лишь кивая, но Шастуну все равно было до жути совестно - обламывать секс взрослому мужику из-за какого-то глупого детского страха, основанного на какой-то отбитой психологической травме, было просто отвратительным поступком с его стороны. Попов с ним обращается, как с фарфоровой куклой, стирает все пылинки с хрупкой кожи, оберегает от погоды и любых напастей, видимо, хоть как-то рассчитывая на вознаграждение. Тьфу. Ну и говно же ты, Шаст, просто трындец, какое.  Время все шло, и Антон, признаться честно, потерялся в днях и числах. Он уже даже не помнил, когда они с Арсом начали встречаться, точнее, когда официально начались их отношения, видимо, они были с того самого поцелуя. Вообще даты парень запоминал из ряда вон плохо, поэтому у него всегда везде стояли всякие напоминалки, а иногда даже о собственном дне рождении. Он просыпался утром, а ему звонили Дима с Серёжей, уже крича в трубку громкое "поздравляем". А до Шастуна даже не сразу доходило, для чего его разбудили так рано и вообще с какой радости ему кричат эти слова, неужели сегодня какой-то праздник? Так вот и о дне с их поцелуем Антон вовсе и не знал. Даже не задумывался. Понимал, что хочет знать, но точнее, чем "начало-середина" февраля мозг ничего не выдавал. Зато в последнее время мозг часто просил думать о сексе как таковом, размышлять по поводу его первого раза, точнее даже сказать о его сроке, и определенных рамок найти не мог. Это было чисто индивидуально - для кого-то нормой было потрахаться прям на первом же свидании в первом туалете встречного ночного клуба, а некоторые годы живут без секса и даже оформляют брак, успевают три раза развестись друг с другом, поссориться и снова сойтись - а этого самого все еще нет. А еще Антон до жути боялся того, что Арс его бросит. Ну перепихнутся они, а дальше что? Надоест ему за парнем бегать, ей богу, киданет на ровном месте. Ну либо нет. Либо да. Вопрос достаточно спорный, и думать о нем Антон до жути устал. Устал жить в постоянном желании, страхе и волнении. Иногда по ночам засыпать в обнимку с химиком было просто невозможным, парень совершенно не знал, куда себя деть, судорожно поджимая ноги от тянущего возбуждения внизу живота. Жить так - невозможно. И хочется, и колется - точнее фразы сейчас явно не подберешь. Надо перебарывать себя, выходить из этой ненавистной зоны комфорта, а не то Антон уже представлял себя в старости, одного, потому что кому он такой нужен, такой же недотрога, как в свои семнадцать лет. И ведь даже друзья уже начинают подкалывать его:  -Ну что, вы с Арсом там до сих пор не это самое? - лукаво спрашивал Серёжа, повернувшись к ним на геометрии, на что Шаст раздраженно бурчал "нет", закатывая глаза, - а ты вот как раз такой злой именно поэтому. Мужика тебе надо, Тоха, мужика!  После этих слов, забыв о том, что у них идет урок, Антон почти шутливо бил друга пеналом по спине под общий смех Серёжи с Димой, жутко краснея от его слов. Может, он прав? Организм же не обманешь. Особенно, когда тебе семнадцать. Особенно, когда тебе пиздец хочется поебаться. Особенно, когда бежать от этого некуда.  "Ладно, решено", - вздыхает про себя Шастун, чувствуя, как его начинает потряхивать. - "сегодня загляну к Арсу после уроков и поговорю с ним об этом. Может, он знает, что делать".  Вот как раз Попов уж точно знает, что нужно делать в этой ситуации, и не сказать, что Антону этот вариант подходит на все сто. Надо думать, короче, и как можно быстрее, иначе бедного парня разорвет на части. На самом деле, Шастун очень много и долго пытался прощупать под собой почву. Даже хотел посмотреть какие-нибудь видео, но, как только они начинались, парень краснел от пяток до макушки, и тут же его выключал. Также он пытался искать какие-то заметки на форумах или обсуждениях, ведь там всегда пишут самые обычные люди, которые сталкивались с такой же проблемой. Сначала все было вполне нормально, но до определённого момента. Вообще, участник форума с никнеймом "strapon" вряд ли может быть нормальным.  "18-04-2004 - 01:55 первый раз.. оральный секс в 13 анальный в 14,5. Моему первому мужчине было около 50 лет..первый раз в попу не понравилось, но зато потом трахался безостановочно"  После этого Антон тут же позакрывал все открытые ранее форумы, клятвенно пообещав себе не залезать на них больше никогда в своей жизни. Хрен с ним, будем пробираться своими силами. Оставшуюся часть уроков он просидел как на иголках. Ерзал туда-сюда, неторопливо дергался, трясся и довольно часто выпадал из реальности, то роняя ручку, то вовсе сам выскальзывая из-за парты. Друзья непонятливо оглядывали его и хоть как-то пытались выведать, все ли у него хорошо, но Шаст лишь отмахивался. Ему сейчас просто лучше всех.  Когда прозвенел звонок с седьмого урока, парень пулей нацепил рюкзак на плечи и помчался прочь от полупустого кабинета литературы. Никому до нее не было дела, особенно во вторник последним уроком, так что на ней присутствовала лишь половина класса.  -Нам тебя не ждать? - кидает ему вслед Матвиенко, застыв в коридоре.  -Не надо! - кричит Антон в ответ и сворачивает в другое крыло. Ладони почему-то начинают потеть, и парень пытается подумать о чем-то другом. Блин, если это, секс все же будет, то, наверное, надо бы побриться, нет? Да, хороший способ подумать о чем-нибудь другом, щеки Шаста краснеют, и он тяжело вздыхает, переходя на медленный шаг. Облегчение наступает с осознанием анорексии - волос на теле, кроме как на голове, не было, а редкий светлый пушок, который вообще был не заметен, за волосы не считался. По крайней мере, утром волос нигде не наблюдалось. Ладно, хорошо, тогда надо помыться. Но как? Или не надо?