Время всегда хорошее

Оля, 1980 год

На следующий день Женя пришел в школу без галстука. Некоторые шарахались от него, как от чумного, в коридоре школы на него показывали пальцем. Быстро же тут слухи распространяются, а ведь они языком трепят, а не объяву пишут. Это ж сколько говорить нужно! Как у них язык не отваливается?
Со мной тоже странно стали общаться. Было несколько дурных девиц во главе с Барби Красноперкиной, которые перестали меня замечать и, гордо задрав головы, проходили мимо. Вид у них при этом был такой важный, что смотреть на них без смеха я не могла.
А у остального класса я начала пользоваться непонятной мне популярностью. Ко мне стали меньше лезть с глупыми вопросами, перестали трогать по пустякам. Зато просто подходили и здоровались. Даже мальчишки, которые раньше в лучшем случае дергали за волосы.
После первого урока Женя тихонько подошел ко мне и под партой сунул в руки непонятный сверток. Буркнул:
- Это тебе! - и быстро сбежал.
Я немного подержала сверток в руках, понюхала. Пахло вкусно. Тогда я медленно стала его разворачивать. Запахло так, что аж слюнки потекли. В бумажном пакете лежали совершенно умопомрачительные пирожки. Я откусила кусочек. С яблоками. Свежие... Я аж зажмурилась от удовольствия, никогда в жизни такой вкусноты не ела.
Рядом со мной немедленно возникла Ирка.
- Что жуешь? Мммм... Как пахнет! Угостил кто-то?
- М-м... - я не в силах была разжать рта. - Веня.
- Кто?
- Ве-ня, подавди, провую. Женя угостил.
- И ты взяла? - возмутилась Ира.
- А что, не надо было?
- Как ты могла? Он же теперь не пионер!
- Ну и фто? - спросила я, запихивая в рот очередной пирожок.
- Ну и то! - парировала Ирка и посмотрела на меня так, как будто переспорила.
- Что то? - спросила я. - Что ты за бред говоришь? Вы же сами его исключили, причем несправедливо.
- Как несправедливо? - взвизгнула Ира.
- Так, несправедливо.
Я не заметила, а вокруг нас уже стали собираться одноклассники.
- Оля-а-а, - захныкала Ира, - мы же подру-у-у-ги, ну почему ты со мной так разговариваешь?
- Как так? Что опять не так? - честное слово, разозлилась я жутко. - Достали меня эти ваши уси-пуси и шу-шу-шу по углам!
Мальчики заржали, у Ирки задрожали губы, а мне уже было все равно.
- То же мне, друзья, называется! Как списать, так у Архипова, а как голосовать, так за исключение. Свиньи!
- Между прочим, Оля, если ты будешь продолжать себя так вести, то мы и тебя исключим, - пропела Красноперкина.
- Да пожалуйста! - сказала я.
А про себя подумала, что эти их пионеры мне совершенно до фонаря. Я тут задерживаться не собираюсь, вот найду все ключи - и домой. А там всем глубоко фиолетово, откуда и за что меня исключили.
Красноперкина поджала губы и сообщила Ире.
- А ты, Воронько, подумала бы, с кем дружишь. И с кем за одной партой сидишь.
- Куда ж я пересяду, - пролепетала Ира.
- Я один сижу, - сказал Архипов.
У Ирки в глазах такой страх образовался, что я, не думая, собрала вещи и пересела к Жене за парту.
Тут в класс влетела математичка, и все затихли. Оказывается, звонок на урок был уже давно.
Первую часть урока мы сидели тихо и старались друг на друга не смотреть. Потом я не выдержала и прошептала:
- Женя, спасибо, очень вкусные пирожки.
- Пожалуйста, - ответил Женя. - Это бабушка пекла.
- Я никогда таких не ела...
- А больше никто таких и не печет! - Женя аж раздулся весь от гордости. - Я ей рассказал вчера про то, как ты за меня вступилась. Бабушка специально для тебя их и напекла. Просила передать.
- Спасибо...
- Архипов и Воробьева! Прекратить разговоры! Воробьева, через минуту проверю решение 532-го примера.
Я в ужасе окаменела, но Женя спокойно пододвинул ко мне листик с решением.
- Перепиши, - сказал он одними губами.
Я кивнула и стала переписывать. Удивительно, но я даже понимала, что пишу.