- Я ничего не умею.
-Это не так, - сказала она.
А как, тогда? Она не объяснила.
Похоже здесь говорить буду только я. А она лишь слушать.
Как же странно. Это, ведь, должно быть хорошо. Все люди хотят, чтобы их слушали. Всем нравится говорить. Особенно о себе. О своих делах. О своих желаниях. Все хотят быть услышанными. Оттого и много говорят, оттого и шумять, оттого их никто и не слышит. Даже жаль. Как красиво они сами себе мешают.
Здесь не так. Здесь тихо. Только я говорю. И меня слушают.
Но почему, тогда, меня это вовсе не радует? И почему я больше не хочу говорить? Почему я хочу услышать хоть что-то в ответ? И не слышу этого.
У неё такие грустные глаза.
Я знаю, она бы сказала. Но ей нельзя. И даже ответить, почему же нельзя, ей тоже нельзя. Вот она и не скажет.
И, кажется, я её в этом не виню. Но мне больше не хочется говорить.
Мне никогда не нравилось говорить. Потому что людям нечего сказать в ответ. Уж лучше, верно, слушать. Так, ты хотя бы не чувствуешь своей неинтересности.
Но мне некого слушать.
Она ушла.
Сказала, что вернётся. Но только через час. А что есть час? Мне уже и не интересно. Я не умею его мерить. Я ничего не умею.
"Откуда ты знаешь?" - опять звучит в моей голове.
Ох, как же я ненавижу этот вопрос.
Откуда я знаю.
А я не знаю.
Я ничего не знаю!
Я как и все, не знаю, но делаю. Всю жизнь. А они мне про таланты. Требуха.
А ведь я помню детство.
Да. Детство я помню. Оно было красивым. В нем я - ещё ребёнок, а уже столько всего делаю. И верю, что делаю хорошо. Делаю замечательно.
Мне так нравится. Я люблю это. Но я прячусь.
Я, наверное, очень застенчивый ребёнок. А потом и застенчивый подросток. А потом и ещё кто-то застенчивый. Застенчивый человек.
Мне страшно делиться тем, что мне нравится. Да, люди говорят мне про таланты. Да, я им верю, какое-то время. Но я все равно боюсь. Любого нового. Любого лишнего. Любого, кто скажет мне что-то плохое о том, что я так люблю.Какой глупый застенчивый человек. Жуть, просто.
Но я ещё кое-что помню. Точнее кое-кого.
Он... Она... Они.
Они тоже видели, что я делаю. Хотя обычно не обращали на это внимания. Или мне так казалось. Не знаю. Но знаю, что хоть раз видели. И мне было страшно.
Мне казалось, что если уж Им не понравится, то всё пропало. Всё более, чем печально. Всё страшнее, чем чушь.
"Тебе нравится?"
Это всё, что Они говорили.
А глупый застенчивый человек с трудом отвечал. Нравится.
"У тебя хорошо получается."
И глупому застенчивому человеку становится трудно дышать.
А Они только улыбаются. Они ведь так не умеют совсем. Они, быть может, и не понимают вовсе. Так, как тогда они судят? Почему это вдруг хорошо?
Просто потому что им так кажется.
Потому что мне так кажется.
Потому что нам нравится.
В детстве, я - глупый застенчивый ребёнок. Потом и глупый застенчивый подросток. Потом и ещё кто-то глупый и застенчивый. Но вот я сижу. И плачу. Потому что я чувствую радость. Потому что мне хочется Их благодарить. Тех, конкретных Их, чьё мнение - не чушь.
Я плачу, потому что нам нравится.
Я много чего могу. Потому что мне нравится.
YOU ARE READING
План
General FictionДля Кхерама, это неприметная история одного из многих многих его жителей. Для тебя - набор мыслей и непонятных действий, который, может быть, и в памяти твоей не отложится. А может. Многое заставит осмыслить. Если тебе знакома хоть одна идея, знай...