Затмение солнца

Эпилог

К штабу мафии детективы и мафиози добрались на машине. Там и решили разойтись по разным сторонам. Сколько бы Чуя не уговаривал Акутагаву немного отдохнуть, тот отказывался наотрез, повторяя лишь то, что ему нужно к тигру.
Дазай положил руку на плечо Чуе, покачивая головой.
— Не отговаривай. Пусть идёт. — затем он повернулся к Акутагаве. — Как доберёшься, напиши, что с Ацуши.
Акутагава кивнул и помчался в сторону дома Накаджимы, постоянно прокручивая в голове лишь хорошие мысли, выгодная плохие.
Все закончилось, с Ацуши все хорошо, но плохое предчувствие тенью ходило за Рюноске, не давая спокойно выдохнуть. Чувство безысходности и потери заполонили его разум. В голове постоянно всплывали слова Кафки: «А если нападешь, я сделаю так, что он тут же умрет!»
Почему Акутагава пропустил такие важные слова мимо ушей? Почему не обратил внимание на угрозу для Ацуши? Почему не поверил? Или в порыве ярости забыл про все на свете?
Ноги тряслись от усталости, лёгкие горели в адском пламени, но мафиози бежал, позабыв про все это.
Он быстро открыл входную дверь дома и позабыв обо всем помчался в комнату.
— Ацуши, я вернулся. — он открыл дверь в комнату и увидел юношу, лежавшего на кровати не шевелясь. Выглядел он словно мёртвый: бледная кожа, закрытые глаза. С виду тело было уже окоченевшее и немного синеватым. Все, как Акутагава видел в самых страшных снах. Сердце пропустило удар, выпрыгнуло из груди и долго не могло встать на место. Глаза бегали из стороны в сторону. Рюноске не верил, не хотел верить... Он быстро сбросил плащ на пол и побежал к парню, встав перед кроватью на колени.
— Нет, нет... Ацу! — все самые ужасные чувства сварились на мафиози лавиной.
Он дотронулся до его лба, а затем взял руку в свою и пытался нащупать пульс. Хотя бы намёк на него, не переставая надеяться на лучше... Секунды длились вечностью, когда он изо всех сил пытался понять, жив ли его любимый человек или нет. В голове всплывали лучшие моменты с ним, заставляя сжиматься сердце с огромной силой. Словно его, как и Кафку, сжимает Расёмон со всей силы своими шипами и оно рвётся – медленно, очень медленно. И это больнее. Намного больнее...
Но вдруг он увидел как медленно начала опускаться и подниматься грудная клетка. Почувствовал еле уловимый пульс, который становился сильнее с каждым разом. Акутагава обхватил его руку своими, сжимая её,  целуя, наконец спокойно выдыхая.
Он был готов кричать во всех голос, порвать себе нахрен глотку, выпустить оставшиеся в нем эмоции окончательно.
— Боже... — пытался успокоится Акутагава. — Ацуши... — он медленно провёл рукой по его умиротворённому лицу, сдерживаясь, чтобы не поцеловать мальчишку во сне.
Будить его не стал. Слишком много бессонных ночей он провёл и слишком много боли испытал. Оставалось только ждать, когда Ацуши проснётся и всё это время Рюноске был с ним. Держал за руку, разглядывал, представляя, как тот обрадуется, когда откроет глаза.