Молчание |+18

Глава 37

Аластр Ван дер Вудсон

Все это время Тристан играл со мной. Держал на поводке как свою ручную собачонку, подкармливая ее звонками и эсемес, чтобы разжечь страх. Он контролировал меня, следил... Может, даже нанял кого-нибудь для этих целей? Ближе, чем я думал, но все еще неизвестно где. Что бы я ни делал, он продолжал побеждать.

Твою мать!

Я скрипнул зубами. Мое сердце стучало так напористо, что пыталось выбраться наружу через глотку. Не знаю, чего сейчас во мне было больше: ярости, гнева или ужаса. После той гребанной статьи мне хотелось задушить его голыми руками. Уничтожить за весь тот Ад, через который он заставил меня пройти.

Филдовский исторический музей.

Я запросто мог встретиться с ним в его стенах и, наконец, поквитаться. Однако, Тристан и здесь оказался на шаг впереди – он больше там не работал. Я оставил электронное обращение, и вскоре мне ответили, что эксперт с фамилией Эбернаут уволился еще пару недель назад. До выхода статьи в газету отца Пресли.

И вот я снова остался ни с чем. Каждый раз! Вот уже четырнадцать лет!

Он все продумал. Каждый шаг. Каждое следующее появление и слово. Тристан был умелым манипулятором. Чтобы его боялись, ему достаточно было просто существовать. Прятаться где-то там в тени, пока твой мозг делает всю грязную работенку за него.

Гребанные игры разума.

Гребанный Тристан.

Все эти последние два года, с момента его первого звонка, я не мог отделаться от чувства, будто... моя жизнь мне не принадлежит. Я выступал в роли марионетки в кукольном театре, которую тянули за веревочки, заставляя плясать. По воле хозяина.

И моим хозяином был Тристан. Он управлял, давил, на миг позволял передышку, а потом возвращался и все повторялось вновь и вновь...

Вновь и вновь.

Я зло вцепился в руль, сжимая его двумя руками настолько сильно, что костяшки пальцев побелели. Глубокие раны покрылись тонкой пеленочкой сукровицы – благодаря ей кровь остановилась.

Каждое неосторожное движение ими отзывалось адской болью, но я едва обращал на нее внимание. Будто ледяной оазис посреди пустыни, она помогала сохранять трезвый рассудок. Я все еще плохо контролировал себя и боялся очередного срыва.