Обрести счастье

Глава 9

<tab>Капли дождя бесшумно падали на прозрачный пленчатый зонт и скатывались по нему. Могильные плиты, пасмурная погода, затянувшееся молчание друзей — все это напрягало. Такемичи стоял рядом с Доракеном и Чифую по правую сторону от него. Майки же на корточках молчаливо сидел перед ничем не примечательной могилой: небольшое количество цветов, не богато, но и не бедно.

Семейная могила Сано.

<tab>Так гласила надпись, которую омега не сразу приметил. Оказывается, совсем близко с могилой его матери расположена могильная плита Шиничиро. Мир тесен.

<tab>— Ты слышал историю о моем брате. — парень не понял: то ли Майки утверждает, то ли спрашивает; и все же решил промолчать.

<tab>— Шиничиро был крутым. — вставил слово Доракен, который сегодня был серьезнее обычного. Может это связано с тем, что Ханагаки вновь затронул тему основателей Свастонов, а может из-за того, что сейчас они находятся на кладбище. — Такемичи, сейчас уже бессмысленно обсасывать тот инцидент. Мы знаем, что Кадзутора и Баджи не хотели этого.

<tab>Ханагаки закусил губу и непроизвольно сжал край своей куртки, продолжая молча слушать парней. Омега не знал, о чем думать, что говорить, кто прав, а кто виноват. Он вообще ничегошеньки не знает. Он даже не может припомнить, как его утренняя тренировка с Доракеном и Мицуей переросла в это.

<tab>— С этим ничего не поделать, но осадок на сердце остался. — Майки приподнялся и встал под зонт к Доракену. Благодаря маленькой комплекции парень смог уместиться. — Баджи и Кадзутора собирались украсть байк моего брата. Они хотели сделать мне подарок на день рождения. — Такемичи видел только спину Манджиро, но несмотря на это почему-то думал и даже ощущал всем нутром, что лицо Майки сейчас может выражать только боль или же пугающую пустоту. — Прошло два года. Я простил Баджи.

<tab>Такемичи вообще никак не хотел принимать данную ситуацию, которая произошла несколько лет назад. Она настолько трагична, что даже невозможно представить через что прошли парни, а на тот момент они были еще детьми, едва ли подростками их назвать можно было. И каждый раз, когда блондин пытается представить себя в роли Майки, или Баджи, или Кадзуторы сердце замирает, и он чувствует себя так отвратительно, такую боль испытывает будто с него кожу сдирают живьем. И это всё при том факте, что у него это просто воображение! У ребят же все было взаправду! Чем он может им помочь, черт возьми?