Неопангея, далёкое будущее.
Из строя выведен космолет, последняя надежда человечества на побег с Земли. Злоумышленники не были пойманы, но раскрывшаяся причастность пропавшего брата к этому преступлению заставляет Линду начать его поиски.
Тем време...
Oops! This image does not follow our content guidelines. To continue publishing, please remove it or upload a different image.
Для кого-то утро начинается с счастливого мгновения, когда видит любимого человека, уткнувшегося лицом в подушку. Для одних – с похмелья после бурной ночи или неловкости, когда не находит на себе нижнего белья и наблюдает в зеркале облачность на своем теле в виде засосов. Для других берет начало со стойкого жирного и грязного ощущения, что ты утиль, и унылые стены вокруг, как мусорный пресс, вот-вот раздавят тебя и оставят на себе кровавый рисунок куда более причудливый, чем вся твоя жизнь.
Просыпаться одиноким и разбитым никем: вот что значит мое утро. Сбрасывать свои кости с кровати и выдыхать лишние порции углекислого газа в умирающую атмосферу. Даже Созидатели уже не в состоянии сдерживать рост озоновых дыр, и каждый человечишка на Земле – балласт, который рано или поздно оставят медленно исчерпывать свои жизненные ресурсы. И все потому, что мечта о космическом путешествии-спасении на другую планету разбилась о немыслимый эгоизм моего братца.
Холодными ладонями касаюсь лба и растираю болезненно пульсирующие виски.
«Всевышние, да как такое могло произойти?»
Дрожащими пальцами зачесываю светлые волосы назад; стриженые, необработанные концы ещё щекочут кожу ладоней. Зябко обхватываю обнаженные плечи. Понятия не имею, что делать с кошмарным обвинением, которое ночью выдвинул Уилл, но и оставлять все как есть определенно нельзя.
Однако что я вообще могу предпринять в такой ситуации? Живёшь себе, думаешь, что остался очередным жалким сиротой, одним из тех, кто не знает, за что им выпала такая судьба. Я не герой, не мститель из фильмов, я просто живу, а право выступать на поле боя правосудия у меня давно забрали. Таких много, и мне ни к чему бросаться грудью в пекло. Если Анаконду до сих пор не может арестовать штаб безопасности, то я-то что могу? Что могу сделать я, а? Разве что отсиживаться в родительском доме и заботиться о последнем родном человеке, который удерживает меня на грани здравомыслия. Ведь наивно все эти годы полагала, что Тим стал очередной жертвой убийцы, который держал столицу в страхе очень долгое время. Но исчез брат, испарился с ночных улиц и кровавый след Анаконды.
