Неженки

31 глава.

* Прошло пару дней *
Ночь.
Юнги проснулся от ощущения холода и слабо слышимых всхлипов. Альфа нахмурился, ища руками мужа, но одеяло было отогнуто, а место рядом пусто. Он принял сидячее положение, распахивая глаза и всматриваясь в темноту, пока зрение не стабилизировалось.
Всхлипы били по ушам, как и периодические звуки опустошения и спуска воды в ванной комнате, из-под двери которой пробивалась тонкая полоска света.
Мин встал с кровати, направляясь к ванне, находившейся в их комнате, и взялся за ручку двери, сначала не решаясь надавить на неё.
Альфа хотел, чтобы это было сном, потому что единственное, что он ненавидел больше всего, единственное, что заставляло его сердце болезненно сжиматься и замирать– это слёзы его омеги. Особенно остро он ощутил это неприятное ощущение внутри, когда Чимин рыдал от отчаяния в больнице. Юнги ясно запомнил эту картину. Это невыносимо, когда видишь слёзы своего строгого, смелого и уверенного в себе капитана, за которым скрывается всё ещё тот шестнадцатилетний омежка, которого чуть не изнасиловал в лесу старый мужик, и который создал из ниоткуда образ этого волевого командира.
Но старший уже смог раскрыть настоящего Чима. Нежного, любящего, с характером конечно, но бесконечно милосердного и заботливого, милого, но сексуального, такого единственного и неповторимого, но безусловно ранимого омегу.
И вот, стоя сейчас перед дверью, из-за которой доносятся всхлипы, да даже не всхлипы, а рыдания, смешанные с молящим шёпотом, он боится увидеть сидящего на полу мужа. Боится зайти внутрь и разрыдаться тоже. Но он обещал, что не бросит, поможет ему, что они справятся со всеми трудностями вместе. Он произносил клятву у алтаря, где клялся в верности, поддержке, защите и опоре. И он сдержит её. Как только альфа представил, сколько усилий младшему стоило встать с кровати и дойти до ванной, тем более в плохом самочувствии, он решительно сдвинул брови. А когда он напомнил себе, что Чимин носит под сердцем их малышей, не одного, а двух милых крошек... Рука незамедлительно надавила на дверную ручку, открывая единственную преграду на пути к омеге.
Мин шокировано замер, морщась от внутренней боли, которая кошкой раздирала всё изнутри или же дикобразом впивалась своими иглами в сердце.
Его сладкий, его малыш, обессиленно лежал на кафельном холодном полу в одной лишь тоненькой спальной футболке, достающей ему до колен, рыдая около унитаза. Слёзы уже успели образовать лужу, делая чёлку парня влажной. Опухшие глаза были закрыты, а руки обнимали живот. Само тело вздрагивало от каждого тяжёлого и рваного вздоха.
Юнги на немного дрожащих ногах опустился на колени перед мужем, протягивая к нему руки и, переместив его голову себе на сгиб руки, начал нежно поглаживать того по выцветавшим волосам.
— Сладкий,— дрожащим голосом произнёс он совсем тихо, но его голос разнёсся по всему помещению.
Омега зарыдал сильнее, хватаясь кулачками за футболку старшего и притягивая ту к себе, чтобы почувствовать запах альфы, который поможет сделать не сдавленный вдох.
— Тише, малыш,— прошептал Юнги.— Я здесь, я пришёл,— он практически невесомо начал целовать опухшее личико младшего, прижимая того к себе.
— М...Мне так плохо...
— Я знаю, Минни. Знаю... Боже, ты такой холодный,— проведя рукой по бедру мужа, вздрогнул Юн.— Тебе нельзя простужаться.
Альфа аккуратно поднял парня на руки, выходя из ванны и направляясь к кровати. Понимая, что никто из них сейчас не заснёт, он взял со стула тёплый плед, заворачивая омегу в него. Мин сел в мягкое кресло, размещая мужа на себе и легонько покачивая, как ребёнка на руках, не прекращая дарить тому лёгкие поцелуи.
— Всё хорошо, сладкий. Всё хорошо... Я рядом, сейчас всё пройдёт.
Омега уткнулся холодным носиком в шею старшего.
— Я...Я не вынесу этой беременности, хён,— заикаясь и подрагивая, всхлипнул парень.
У Юнги сердце сжалось сильнее. Чимин первый раз назвал его хёном, но это произошло в такой ситуации, когда это "хён" не доставляет бабочек в животе, а наоборот заставляет все внутренности собраться в единый комок и застрять почему-то где-то в горле, не давая произнести что-либо. Но Мин сглотнул этот ком, вновь прижимая мужа к себе.
— Ты справишься, Чимин~и. Мы справимся. Я помогу всем, чем смогу. Ты можешь попросить обо всём на свете. Я достану тебе всё, что захочешь. Только не думай так пожалуйста, прошу. Наши малыши слышат всё и чувствуют. Им тоже больно от твоих слёз, и они начинают волноваться точно так же, как волнуюсь я или Ёнджун, как волнуются твои родители и наши братья, когда мы видим, как тебе плохо.
— П...Прости меня... Прости... Я так ужасен...
— За что простить, солнце?— максимально нежно спросил альфа, чувствуя влагу на своём плече.
— Я... Я так ужасен... Недавно, я... У меня были мысли о том, что я не хочу их. Понимаешь? Хён, я проклинал наших детей... Я отвратителен... Мне так стыдно перед ними... Мне так страшно от самого себя...
 
Омега вновь начал биться в истерике, пытаясь ударить себя в грудь, но альфа сильнее обхватил его, не давая навредить себе.
Юнги сначала опешил, услышав слова мужа, но потом он понял, что этого желал и делал не сам Чимин, который души не чает в детях в целом, не говоря о Ёнджуне и малышах внутри себя. Это его тяжёлое состояние так повлияло на него. Младший стал заложником обострённых эмоций, гормонов, своего постинвалидного состояния, а также токсикоза, который мучал всегда крепкого ранее капитана до изнеможения.
— Но ты ведь не думаешь так теперь? Ты ведь не желаешь им зла сейчас?
Омега отрицательно замотал головой, обнимая свой живот.
— Простите... Я не хотел... Я пытаюсь справиться с этим, но я... Мне правда тяжело... Что со мной, хён? Это не я...
Юнги поджал на секунду губы.
— Это нормально, малыш. Ты большой молодец. Я очень горжусь тобой,— рука старшего продолжала поглаживать мягки влажноватые волосы омеги.— Твоя жизнь очень резко поменялась, и ты тоже, но ты ведь у меня сильный, правда?
Чимин закивал.
— Ты у меня умница. Я очень благодарен тебе за то, что ты выносишь всё это ради наших малышей. Если бы я мог, я бы забрал твои страдания себе, но всё, что я могу сейчас только выразить свою любовь к тебе. И мне орать хочется от того, что это чертовски несправедливо, но я не способен ни на что, кроме как выполнить все твои прихоти до единой и хоть как-то облегчить твоё состояние.
— Будь рядом, пожалуйста... Я отталкивал тебя и могу продолжать делать это из-за своей тупости и характера, но ты мне нужен, Юнги... Ты мне правда очень нужен...— прошептал Чим, периодически вздрагивая.
— А я и не собирался отставать от тебя, сладкий. Мы женаты, у нас уже есть Ёнджун, будут ещё два пупса, мы уже семья, так что я не смогу никуда уйти. Я приклеился к тебе вот так вот,— Мин сжал младшего крепко–крепко.— Как липучка. И эта липучка ни за что просто так не отстанет.
Мин почувствовал, как пухлые губы, что, содрогаясь, касались его ключицы, растянулись в слабой болезненной улыбке.
— Так что всё у нас будет хорошо. Главное, что ты готов уехать со мной и довериться мне.
— Я...Я готов...
— Тогда не плачь в одиночестве. Мне от этого так больно... Если тебе плохо, разбуди меня или позови. Я приду и вот так обниму тебя, поцелую,— альфа поцеловал макушку парня.— И скажу, как сильно я люблю тебя.
— С...Скажи,— всхлипнул омега, выпрямляясь.
Юнги улыбнулся, взяв личико мужа в свои руки и посмотрев в его зелёно-голубые глаза, которые блестели во мраке ночи точно так же, как при свете дня.
— Я люблю тебя, Мин Чимин. Я без памяти влюблён в тебя.
Альфа подался вперёд накрывая пухлые, слегка сухие губы своими. После он уткнулся в вкусно пахнущую макушку, продолжая укачивать его, надеясь, что тот всё-таки заснёт. Запах младшего стал гораздо сильнее. Лаванда забивала нос, как в течку, но это было лишь эффект беременности. Так могли сформироваться запахи малышей, которые где-то на третьем или четвёртом месяцах смешиваются с запахом папы.
— Ты шикарно пахнешь,— промурлыкал Мин.
— И ты... Юнги хён.
— М?
— Поноси меня на ручках,— всё ещё подрагивая, пухлыми губками сказал Чим.
— На ручках?— усмехнулся Юн.— Ты малыш что-ли?
— Ты ведь называешь меня малышом. Не хочешь? Ну и не надо,— буркнул омега.
Альфа слегка посмеялся, придерживая мужа на руках и вставая с кресла.
— Буду укладывать тебя как маленькую лялечку, сладкий,— нежно улыбнулся он.— Заодно и потренируюсь. Закрывай глазки и успокаивайся потихоньку.
— Только не урони.
— Разве я могу?
 
Утро после ночи рыданий для Чимина выдалось не самым лучшим. Точнее ужасным. Лицо опухло, во всём теле ощущалась тяжесть, а голова раскалывалась. Омега сморщился, хватаясь за виски.
— Проснулся?
Парню поступил поцелуй в уголок губ.
— Выпей, боль уйдёт.
Альфа помог мужу слегка приподняться, вложил ему в рот таблетку и поднёс к пухлым губам стакан с водой.
Чим послушно запил всё и снова лёг, прикрывая глаза. Мин вернул стакан на тумбочку, снова легко чмокая личико младшего.
— Мне пора идти. Ёнджун пошёл с твоим отцом проводить аттестацию, поэтому не волнуйся.
Юнги напоследок чмокнул пухлые губки и собрался уже уходить, но маленькая ручка схватила его за военные штаны.
— Не ходи сегодня,— прохрипел омега, приоткрывая глаза.— Останься со мной.
Мин улыбнулся.
— Как скажешь, сладкий. Я переоденусь.
Сменив одежду на домашнюю, Юнги присел на край кровати, поглаживая мужа по волосам с сожалеющей, но тёплой улыбкой.
— Хочешь кушать? Я принесу завтрак сюда.
Омега кивнул.
— Хорошо, подожди пару минут.
 
— Юнги? Разве ты не ушёл?— удивился Сокджин, вычищавший кухонный гарнитур.
— Я сегодня останусь с Чимином, ему плохо.
— Ах да, я хотел спросить... Ночью я встал попить и услышал, как он плакал. Я не решился зайти, потому что слышал, как ты успокаивал его. Всё хорошо?
— Да, сейчас всё впорядке. Ночью... Вы ведь слышали наш разговор, да?
— Да, прости.
— Ничего. Главное, что сейчас он спокоен и ждёт меня с завтраком,— улыбнулся Юнги.
— Что ж мы стоим тогда? Нельзя заставлять моё золотце ждать,— Ким засуетился, получая кивок со стороны альфы.
 
— Не могу больше,— отодвинул на подносе тарелку от себя Чимин.
Альфе показалось, что даже это движение далось ему тяжело.
— Может ещё немного? Ты съел очень мало. Могу покормить, хочешь?— альфа поднёс ко рту младшего блинчик.
Омега вяло отвернул голову, морщась.
— Хорошо,— Юнги положил блин обратно в тарелку, забирая поднос с ног младшего.— Хочешь чего-нибудь другого? Я могу принести.
— Просто полежи со мной.
Мин быстро отнёс посуду, поблагодарив Сокджина, а потом так же быстро взлетел по лестнице на второй этаж, оказываясь в их комнате и размещаясь рядом с мужем.
Чимин нашёл носиком шею старшего и уткнулся в неё, пытаясь втянуть весь запах альфы в себя.
Юнги, поняв это, постарался выпустить свои феромоны, плавно перебирая мягкие прядки спутанных волос омеги.
 
Чимин "очухался" только к вечеру. Похоже, компания его альфы так повлияла.
Пара спустилась в гостиную. Чим начал беседовать с Джином, а Юнги смог более менее расслабится в своём излюбленном кресле, наблюдая за милым мужем, бережно обёрнутым Сокджином в плед и уже улыбающимся, но всё таким же бледным.
— Папа!— в дом забежал довольный Ёнджун в его военной форме, подаренной Намджуном.
В руках паренька был маленький букетик из полевых цветов.
— Это тебе, па!— он с разбега плюхнулся на диван около Чимина.
Юнги усмехнулся от этой картины. Ёнджун выглядел взъерошенным и как всегда восторженным, а его лицо было испачкано то ли от в пыли, то ли в ещё в чём-то. Мину на душе стало тепло, когда Чим улыбнулся ярче, вытирая большими пальцами испачканные щёчки.
— Спасибо. Они очень красивые. Ты где лазил, грязнуля?— потрепал мальчишку по волосам Чимин, взяв подаренный букетик в руки.
— Я проходил полосу препятствий,— гордо заявил Ён.— Дядя Тэ сказал, что у меня хороший результат.
— Тэхён допустил тебя до полосы препятствий?— нахмурился омега.
— Не переживай, па. Я цел и невредим. Моим соперником был Уён хён. Он такой странный,— почесал затылок альфа.
Юнги не выдержал и прыснул в кулак.
— Так и есть, Ён,— произнёс он.— Уён очень странный тип, который носит розовые труселя.
Джин и Ёнджун рассмеялись.
— Ты точно ничего не повредил себе?— спросил Чимин.
— Точно. Лучше ты скажи, как чувствуешь себя?— Ён обнял старшего, вдыхая его приятный запах и прикрывая глаза.
— Хорошо чувствую себя,— улыбнулся Чим.
— Не ври. Врать нехорошо.
— Но я правда чувствую себя лучше,— усмехнулся омега.
— "Лучше" и "хорошо" это разные вещи,—недовольно буркнул Ёнджун.
— Ладно, ладно,— прикрыл глаза Чимин, укладывая голову на синюю макушку.
— Ты кушал, золотце?— спросил Сокджин у мальчишки.
— Да. Я с дядей Гуком ел в столовой. Было вкусно, но дядя ворчал что-то про то, что еда пресная, а потом был недоволен тем, что дядя Тэ сел с командирами, а не с нами.
Джин усмехнулся.
— Но как по мне,— продолжил младший.— Еда в вашей столовой гораздо вкуснее, чем в столовой детского дома.
Ким охнул, а Чимин, поджал губы, переведя взгляд на Юнги.
— Но не лучше твоей, дедуля!— радостно добавил альфа, снижая невидимое ему напряжение вокруг.
— Конечно, милый,— рассмеялся Сокджин.— А ворчания Чонгука не слушай.
— Он весёлый. Просто сегодня наверное встал не с той ноги,— пожал плечами мальчик.
— Чонгук? И не с той ноги?— усмехнулся Юнги.— Ён~а, а рядом с Тэхёном сидел такой высокий альфа с коричневыми волосами и ямочками?
— Ты про прапорщика Пака? Пак Богом, по-моему... Да, он разговаривал о чём-то с дядей.
— Ну вот и разгадка ворчаний Чонгука,— хмыкнул Мин.— Где он кстати?
— Отряд сейчас только отводят в казарму. Он ждёт дядю Тэ.
— Ну а дед то твой где?— спросил Джин.
— В кабинете наверное. Он отвёл меня к дяде и Феликсу хёну, а потом пошёл в кабинет.
— К Феликсу хёну?— сдвинул брови Юнги.
— О да, Феликс хён. Он замечательный.
— Не сказал бы,— скрестил руки на груди Мин.— Ты всех людей планеты считаешь хорошими, Ён, но иногда стоит быть осторожным. Это безусловно здорово, ты молодец, но люди имеют свойство притворяться.
— Ты имеешь что-то против Феликса?— поднял бровь Чимин, поворачивая лицо к мужу.
— Не скажу, что прям имею что-то против, но я всё ещё помню, как он слал тебе воздушные поцелуйчики. С того момента он мне и не понравился,— фыркнул Юн, задирая голову.— Я не говорю ещё про то, как перед нашей свадьбой ты сказал, что выйдешь за него.
— Отец, Феликс хён хороший. Да и люди все разные. Пусть они притворяются, но я всё равно буду хорошо относиться к ним. Может не от них, так от других добро вернётся и ко мне,— улыбнулся мальчик.
— Ну что за золотце?— Джин сложил руки на груди, умиляясь.— Пойдём, мой дорогой, дедушка наложит тебе вкусный пирог. Ты таких ещё не пробовал.
— Но я вообще не пробовал пирогов,— всё с той же улыбкой отлип от Чимина парнишка.— Но думаю, это будет первый и самый лучший пирог в моей жизни,— он подскоками последовал за старшим, оставляя в гостиной Минов наедине, которые проследили за ним взглядом.
— Мин Юнги, ты снова хочешь вывести меня?— вздохнул Чим.
— Нет, сладкий,— Мин присел около завёрнутого в плед омеги, обнимая его сквозь этот кокон.
— Но ты продолжаешь ревновать меня к каждому столбу. Просто смирись, что я с детства общался только с альфами.
— Мне кажется, проще тебе смириться с моей ревностью, Чимин,— усмехнулся Юнги.
— Да, скорее всего. Ты ведь как баран. Упрёшься в одно и всё.
Мин хотел возразить и возмутиться, но вовремя притормозил себя, вспоминая что его слова могут вызвать ссору, а ссора может вызвать нервы, ну а нервы... Ни к чему Чимину лишние нервы, вообщем.
— Да, ты прав, сладкий.
Чимин кивнул, но потом, когда до него дошли слова старшего, он резко повернул к нему голову, удивлённо рассматривая его спокойное лицо с нежной улыбкой на губах.
— Что такое?— спросил альфа.
— Я у тебя это должен спрашивать.
— А что со мной? Я в норме. Не хочешь кушать, м?
— Я ел 15 минут назад, Юнги,— буркнул младший.
— Ну не ворчи, просто поел ты мало сегодня. Что с букетом то делать будешь?— усмехнулся Мин.
Чимин посмотрел на букетик полевых цветов. Омега представил, как Ёнджун старательно собирал их для него, выбирая самые красивые цветочки.
— Как что?— улыбнулся он.— Поставим в вазу его.
— Он ведь засохнет потом.
— Вот когда засохнет, тогда разберёмся, что дальше. Можно засушить и оставить. Выбрасывать я его не буду. Всё-таки не каждый день мне альфа букеты дарит,— добавил лукаво Чим, зная, что Мину это не понравится.
— Вот договоришься ты, Минни, и...— нахмурился Юнги.
— И что, Юнги~я?— мило похлопал глазками омега, понимая, что альфа будет обезоружен этим действием.
Так и произошло. Мин поплыл в прекрасное далёко, пища от передозировки молоты в своих глазах, которую всем своим взъерошенным, немного опухшим видом излучал его муж. А когда он ещё раз вспомнил, что Чимин его муж, то всё.
— И я всегда буду дарить тебе цветы, сладкий. Каждый божий день,— необычайно нежно и мягко промурлыкал он, утыкаясь носом в мягкую щёку младшего и чмокая его в уголок пухлых губ.
— Ты сам сказал это, Юнги~я. Никто не тянул тебя за язык. Так что будь добр, хён...
— Скажи ещё раз,— перебил мужа Мин, который чуть не уссался от приятных ощущений из-за такого обращения к себе.
— Никто не тянул тебя за язык.
— Не это,— помотал головой Юн.
— А что?
— Назови меня хёном ещё раз.
— Хён.
— Ещё,— прикрыл глаза старший.
— Юнги хён,— усмехнулся омега.
— Называй меня теперь так вместо твоего этого "Мин".
— Как тебя называть, Юнги~я?— специально протянул Чим, делая голосок нежнее и тоньше и хлопая пышными ресницами.— Ты хочешь, чтобы я называл тебя "хён"? М, Юнги хён?
Несите реаниматор сердца! Мы его теряем!
— Боже, сладкииий,— закинул голову назад Юнги.— У меня сводит скулы от улыбки. Что ты делаешь с моим сердечком?— он наигранно схватился за сердце, падая спиной на диван.
— Убиваю тебя, хён,— вновь протянул Чимин.
— Папа!— донёсся с кухни детский голосок, смешанный со звонким смехом Ёна и скрипом стеклоочистителя Джина.— Смотри, папа!
Смеющийся мальчик выбежал в гостиную, указывая на своё лицо, которое было в сахарной пудре.
Как раз в этот момент вернулись Чоны. Гук уже был в хорошем расположении духа и обнимал мужа, словно шарф.
— Ахахах, Ёнджун!— увидел эту картину Тэ, хватаясь за живот.— Что это?! Боже, не могу!
— Ты куда лицом упал, лягушонок?— усмехнулся Чонгук.
— Я случайно чихнул на пакет с этим сладким снегом,— Ёнджун смог немного унять хохот и начал протирать глаза руками.
— Это сахарная пудра, Ён~и,— улыбнулся Чимин, откидывая плед и поднимаясь с дивана с помощью Мина.
Омега подошёл, прихрамывая, к парнишке, смахивая с его волос белую "пыль".
— Пойдём мыться, грязнуля. Ты и так вымазался сегодня.
— Я помогу, па,— Ёнджун с широкой улыбкой взял Чима под руку, чтоб ему было легче идти.
Омега по-доброму покачал головой, направляя ребёнка в сторону ванны.
— Я помогу!— вскочил с места Юнги, понимая, что мужу будет тяжело отмыть младшего одному.
 
— Странная из них семейка выходит,— продолжал смеяться Тэхён.
— Это вы странные,— сказал Джин, убиравший следы "снега".— Где мои внуки, а? Где они, зятёк?— с вызовом посмотрел он на Чонгука.
— Па, мы уже говорили...
— Мы работаем над этим,— ухмыльнулся Гук, прикрывая рот Тэ рукой.— Обещаю, что будем работать усерднее. Начнём прямо сейчас,— он подтолкнул мужа к лестнице.
— То-то! Правильное решение! О, Джун~и!— среагировал на приход мужа Ким.
По ванной разносился звонкий смех мальчишки.
— Ён, не крутись, мне тяжеловато,— усмехнулся Чимин, пытавшийся оттереть грязь с лица младшего, сидя около ванны на поставленном стуле.
— Но мне щекотно, па,— выговорил альфа.
— Да? А так? М?— омега стал щекотать Ёнджуна.
— Не надо. Ахахах. Папааа. Ахахах. Щекотно.
Парнишка начал барахтаться в тёплой воде.
— Ладно, ладно. Но теперь будешь знать, как не слушаться меня,— Чим продолжил мыть того.
— Па,— перестал смеяться мальчик.
— М?— не отрываясь от дела, улыбнулся омега.
— Я люблю тебя, пап.
Чимин остановился и поднял глаза на сына.
— Я ещё, когда вы приехали первый раз, захотел, чтобы ты стал моим папой. Я был так рад, что вы не забыли про меня и приехали во второй раз, а потом снова и снова,— мальчик стеснительно улыбнулся, опуская голову и перебирая пальчики.— Я сначала боялся отца очень-очень. Думал, что он строгий.
Юнги, собиравшийся зайти с принесённым полотенцем и одеждой, остановился у проёма, прислушиваясь, но не показываясь.
— Но отец очень хороший и весёлый. Его я тоже люблю. Он был тогда не виноват, что я упал. Он правда старался караулить меня и бежал рядом, не обгоняя.
Мин улыбнулся, а Чим хлопал глазами, в которых потихоньку капля за каплей скапливалась влага.
— Я правда так рад, что нужен кому-то. Благодаря вам я больше не одинок, и дедушки с дядями тоже очень добрые. Они так хорошо относятся ко мне, что мне кажется, что я родной. Я обещаю, что буду защищать братиков или сестричек, па. Честно–честно. Только не забывайте меня.
По щекам омеги уже давно текли дорожки из слёз. Ёнджун говорил так обдуманно для своего возраста, что походил на взрослого. Лишь его румяные щёчки, робкая улыбка и детский внешний вид выдавали в нём ребёнка.
Почему-то от слов мальчика стало одновременно и тепло на душе и грустно.7
— Папа, я не хотел расстраивать тебя,— растерянно произнёс Ён, заметив, что старший плакал.
Он протянул влажные ручки к лицу омеги и попытался стереть слёзы.
— Прости. Не плачь, папа. Прости меня. Я не хотел...
Альфочка обнял Чима, утыкаясь носиком ему в плечо. Старший приподнял немного дрожащие руки, обнимая сына в ответ и прижимая его мокрое тельце к себе.
— Я люблю тебя, па...— прошептал мальчик.
— Я тоже очень люблю тебя,— всхлипнул Чимин, улыбаясь.— Ты не расстраивал меня.
— Но почему ты плачешь?
— Я не знаю, Ён,— рассмеялся сквозь слёзы омега.— Я просто стал слишком чувствительным из-за малышей внутри. Это от радости.
Двое почувствовали, как их обняли тёплые большие руки.
— Мы теперь все мокрые, знаете об этом?— усмехнулся Юнги, незаметно подошедший пятью секундами ранее.
— Ну и пускай.
— Вы можете заболеть, сладкий. Я принёс полотенце, лягушонок,— Мин отстранился и укутал мальчика в полотенце.
— Отец, не называй меня так. Эта зелёнка скоро смоется, я уверен.
— Вот когда смоется, тогда и посмотрим,— хмыкнул Юн, поднимая младшего на руки и вытирая вторым полотенцем поменьше его ступни.
— Я спущу воду, а ты отнеси его в комнату и одень,— вытер глаза Чимин.
Мин кивнул и понёс ребёнка в комнату, поставил на кровать и начал вытирать его большим махровым полотенцем.
— Довёл папу до слёз, проказник,— альфа слегка ударил Ёна пальцем по носу.
— Я не хотел этого, отец. Он сказал, что это из-за малышей.
— Так и есть. Ну ка, ноги,— Юнги одел на парнишку нижнее бельё и спальные шорты.— Малыши заставляют его плакать без причины. Ему тяжело.
— Но мы ведь можем помочь ему, правда?— Ёнджун поднял руки, позволяя старшему одеть на него футболку, хотя всю свою жизнь привык одеваться сам.
— Мы можем только не злить его и слушаться.
— Это поможет?
— Конечно,— улыбнулся Мин, начиная сушить влажные волосы альфочка полотенцем.
— О чём это вы без меня болтаете, м?— добрался до кровати омега, с выдохом присаживаясь на неё и начиная массировать ноги.
— Ни о чём,— запрыгал на кровати Ёнджун, ярко улыбаясь и вырываясь из хватки Юнги, вызывая этим его недовольство.
— Я не высушил твои волосы,— альфа поставил руки в бока.
— А я не хочу сушиться. Они сами высохнут.
Чимин усмехнулся, когда младший плюхнулся около него обнимая.
— А ты ещё говорил, что не лягушонок,— произнёс омега.
— А я и не лягушонок. Прыгать могут ещё кенгуру, кролики, зайчики и...
— И макаки,— добавил Юнги.— Думаю, это подходит.
— Ты называешь ребёнка макакой? Хочешь по башке получить?— замахнулся Чим, недовольно зоркая своими большими глазами на мужа.
— Ну а кто тогда?
— Я кролик!— вскочил на ноги альфочка, вновь начиная прыгать.— Дядя Гук зайчик, а я кролик! Так говорил дядя Тэ,
— Твой дядя Тэ скоро в могилу меня сведёт,— хмыкнул Чимин.
— Молодой человек, вы спать не собираетесь?— спросил Мин, всё-таки поймав хохочущего парнишку и продолжая начатую полотенцем работу над его волосами.
— Нет, но я хочу, чтобы папа лёг спать прямо сейчас.
— Почему это я должен ложиться, а ты нет?— снова улыбнулся омега.
— Потому что малышам пора спать,— мальчик указал на живот старшего.— Они маленькие, а я большой.
— Большой?— поднял бровь Юнги.— Напомни ка, кто чихнул на пакет сахарной пудры и скакал, как макака, на кровати?
— Как кролик, отец,— буркнул младший.
— Ну как кролик. Так не скажешь мне, кто это?
— Ну я,— опустил голову Ён.
— Поэтому сейчас кролик Ён идёт спать,— произнёс Мин.— Завтра на базе выходной. Но это не значит, что можно беситься допоздна.
— Ладно, отец. Я понял. Только пусть папа сначала ляжет спать.
Юнги посмотрел на мужа, который удивлённо поднял брови. Альфа указал головой на подушку. Чимин хмыкнул, разместился под одеялом и положил голову на подушку.
— Спокойной ночи, па,— слёз с кровати Ёнджун, чмокая старшего в щёку.— Закрывай глазки и спи. Ты устал.
Омега усмехнулся, но выполнил сказанное.
— Вот так. Спокойной ночи, отец,— альфочка помахал рукой Юну, скрываясь за дверью.
Подождав минуту, чтобы шажочки больше не звучали в коридоре, Чимин принял сидячее положение и рассмеялся, вызывая улыбку мужа.
— Я обожаю его, хён.
— Йа. Я начинаю ревновать,— шуточно обиделся альфа.
— К ребёнку, Юнги?
— Я тоже хочу, чтобы ты так нежно относился ко мне, сладкий,— Мин обнял парня и повалил на кровать.— Я ведь твой муж, если ты забыл.
— Я помню,— ухмыльнулся Чим.— Давай ложиться, муж. Маленькие рядовые устали, и я тоже.
— Маленькие рядовые?— не понял Мин.
— Дети твои, ефрейтор Мин. Де-ти.
— Ааа, понял. Тогда давайте спать, отряд "Мин".