Заклятые враги

часть

Небо было затянуто тучами. Сосны, как мачты кораблей, упиралась своими макушками в небосвод. Над поляной кружились птицы, словно выискивая добычу, а по середине поляны лежало бездыханное, израненное тело.
— Ифань! Ифань! — это тело пытался растормошить изящно одетый человек. На нем был лиловый камзол, такого цвета берет с белым пером. — Ифань, очнись! — но тот ни как не реагировал.
— Су, помоги мне! — тот, кого назвали Су, держал под уздцы лошадь, впряженную в повозку.
— Если бы я знал, что помощь нужна этому, — с пренебрежение сказал Су, — я бы не пошёл. А теперь Кай сам с ним разбирайся.
Кай умоляющим взглядом посмотрел на Су:
— Кёнсу, ты не можешь нас здесь бросить. Ты же сам слышал, что сказала Висенна, что только Ифань сможет спасти Каэр Морхен от разрушения и полного уничтожения. Эта крепость и твой дом тоже.
— Ладно, ладно! — согласился Кёнсу, подводя повозку ближе к тому месту, где лежал Ифань. Ифаня было трудно узнать. Всё лицо и тело в крови. На левой стороне лица была длинная глубокая рана, которая начиналась со лба, через глаз до самого подбородка. Узнать его можно было только по серебряным волосам.
Кай присел на корточки рядом с Ифанем, пытаясь его приподнять.
— Ты чего стоишь? — обратился Кай к Кёнсу. — Помоги поднять.
Кенсу нехотя, но помог поднять Ифаня, положили его на повозку и отправились назад в крепость. Возвращались не так быстро, как когда Кай прибежал в крепость, ничего не объясняя, только скомандовал запрячь лошадь в повозку, и почти галопом покинули крепость.
Ифань лежал на повозке, прикрытый камзолом Кая, потому что стал накрапывал дождь, с каждой минутой становясь всё сильнее, небо становилось всё темнее, а до крепости ехать ещё далеко. Чтобы добраться до крепости Старого моря, как называли Каэр Морхен, необходимо было добраться до скал, между которыми находился проход, место нахождение которого мало кто знал, и был он не особо заметен, только при выходе из него, он становился шире, и тогда уже перед глазами открывалась невероятно красивая зелёная долина, окружённый горами, освещённая солнечным светом. Это бы как другой мир, где не было дождя и чёрных туч, затянувших небо вне долины. Через долину протекала река Белых камней, которая была ещё одной преградой на пути к крепости. Эта крепость уже много столетий была домом для ведьмаков. Именно здесь молодые ведьмаки начинали своё обучение, здесь проходили их первые испытания на выживание. Сюда они возвращались. Здесь их ждали и принимали, несморя не на что, несмотря на их ошибки. Здесь их слушали и давали важные советы.
Повозка неспешно пересекла реку, остановилась у ворот крепости, где их уже встречали стражники.
— Срочное позовите знахаря! — крикнул Кай. Но Сюмин сам его услышал и вышел, рядом появились и другие ведьмаки. — Сюмин, это Ифань и он ранен, он без сознания.
Кай суетился вокруг него, не отходя не на шаг, даже когда Ифаня перенесли в хижину знахаря, положили на что-то похожее на кровать, застланную сухой травой. Кёнсу стоял в дверях, подперев плечом дверной косяк.
Сюмин принёс чашку с тёплой водой и чистую ткань, вручил всё это Каю:
— Протри аккуратно лицо и тело, не трогай раны, только около них. — Сам же ушёл в каморку, как называли её жители крепости, чтобы колдовать, как думали люди. Там были травы, снадобья, ещё что-то, а так же котёл, где готовились лекарства.
Набрав необходимые травы, Сюмин позвал Кёнсу:
— А ты чего там стоишь, иди помоги! — позвал он Су, который совсем не имел желания помогать, тем более Ифаню. Но как и Кай, он не мог ослушаться знахаря, помня, как много он сделал для него, как вылечил, когда Су был на грани жизни и смерти, после битвы с Саламандрами.
Кёнсу нехотя направился к Сюмину, где тот вручил ему ступку и пестик, и заставил измельчить травы. «Господи, чем я занимаюсь?» — подумал Кёнсу, продолжая работать пестиком. Сюмин же уже развёл огонь и подвесил котёл, в котором уже что-то закипало. Из того, что Су уже успел измельчить, бросил в котёл, неспешно помешивая. По хижине разнесся приятный запах, немного приторный.
Ещё какое-то время знахарь помешивая снадобье, периодически принюхиваясь, словно определяя готовность по запаху. Взяв с полки керамическая миску, наложил в него немного снадобья, поставил у открытого окна. Стекло на окне было на столько грязное, в копоти, что сквозь него едва проходил солнечный свет. Такая же копоть была на стенах и потолке, а вот пол видно иногда даже мылся.
Ифань всё также лежал неподвижно, не произнося никаких звуков. Его серебряные волосы были в крови, накаченное тело, белая кожа, вся исполосована ранами старыми, и уже новыми. Кёнсу обернулся к Ифаню, наблюдая из далека: «С такими ранами трудно выжить» — подумал он. И правда, шрам в пол лица, тело тоже всё исполосовано, самая глубокая рана была на груди.
— Знахарь, — обратился Кёнсу, — как думаешь, кто его так? С кем он мог встретиться в лесу?
— Там много всяких тварей, но судя по ранам, это была химера, и скорее всего с хозяином, с Саволлом. Как ещё он не поглотил все жизненные силы Ифаня.
Страшнее химера, твари нет. Она настолько огромная, такой большой богомол, с не пробиваемым панцирем, что с ней не просто справиться. Ведьмаки долго искали место, где находится логово, но всё оказалось сложнее, эту тварь создал человек. Химера — это мутант, которую вывели в какой-то лаборатории, а ещё ходили слухи, что она творение рук какого-то мага. Да и хозяин выглядел, как чудовище, с не дюжей силой. Эта парочка друг друга стоила.
— Возможно их кто-то вспугнул. Может в наших краях появилась ещё какая-то тварь.
Сюмин посмотрел на Ифаня, затем перевёл взгляд на Кёнсу, протянув ему миску с лекарством.
— Нанеси на раны!
На лице Кёнсу читалось одновременно удивление и недовольство. Мало того, что его заставили готовить травы для этого, так ещё и наносить на раны.
— Кто, я? Вот ещё! — Кёнсу отвернулся и направился к двери. Сюмин перехватил его за плечо, развернув лицом к себе:
— Я сказал, нанеси лекарство на раны и перевяжи, а потом иди куда хочешь.
В глазах Су загорелся огонь злости. Он так сильно ненавидел Ифаня, а тут заставляют за ним ухаживать, обрабатывать раны, перевязывать. Он считал для себя это унизительно. Но Сюмин своим взглядом готов был испепелить его, поэтому не стал дальше перечить. Не смотря на старейшин в крепости, все очень уважали знахаря, а некоторые даже побаивались. Думали, что у того есть снадобья не только для жизни, но и для смерти. Сюмин знал об этом, но не горел желанием кого-то переубеждать.
Присел рядом с кроватью, где лежал Ифань, держа в руке миску с лекарством, стал наносить на раны. Он делал это с таким отвращением, что не выдержал, нажал посильнее на одну из ран. Ифань застонал и пошевелился. Тут же откуда не возьмись Кай:
— Ифань, как ты?
Ведьмак кое как открыл глаза, а точнее один глаз, через второй проходил шрам, и к тому же он сильно затёк. Обведя всех одним оком, спросил:
— Кто вы? — Кай был удивлён и раздосадован. Он лучший друг Ифаня, а тот его не узнает.
— Ифань, это же я, Кай, твой лучший друг.
— Сюмин! — громко и протяжно Ифань позвал знахаря.
Сюмин вышел из каморки, где готовил снадобья, вытирая руки о фартук, словно повар.
— Слава богам, ты хоть мою хижину узнал и меня помнишь. — На лице знахаря сияла улыбка. Он подошёл к Ифаню, и попытался его уложить, то сопротивлялся. Тогда Сюмин посмотрел на Кёнсу, прося взглядом помощи. Су в силой надавил на плечо ведьмака, тот взвыл от боли.
— Уберите этого от меня или я его убью.
— Если ты сейчас не ляжешь, и не позволишь нанести лекарство на раны, некому будет его убивать. — Сказал знахарь, показывая на Кёнсу. Ифань лёг на место, а Су продолжил наносить лекарство.
Кай же не находил себе место, его возмущало то, что он с Ифанем бок о бок прошёл столько битв, убил столько врагов, столько всякой нечисти и твари, а он его не помнит.
— Сюмин, — обратился он к знахарю, — что с Ифанем?
— Видно сильно его потрепала эта тварь, что он даже не помнит не только врагов, но и друзей. Надеюсь это ненадолго.
— Я тоже на это надеюсь.
Пока Ифань лежал в хижине знахаря, Кёнсу продолжал за ним ухаживать, хотя и не испытывал особого восторга, но не мог возражать Сюмину. Кая же Сюмин старался держать подальше от ведьмаков, постоянно то сам, то старейшин поручали ему какие-то задания вне крепости. Каждый раз при попытке навестить друга Сюмин перекрывал ему путь в хижину.
— Знахарь, — Кай был в бешенстве, всё что попадалось под руку барда разлеталось в щепки, — я хочу увидеть друга, хочу, чтобы он меня вспомнил, хочу прежнего Ифаня.
— Кай, — знахарь не внятно что-то проворчал, — не надо нам этого, пока. Пусть он лучше не помнит ни тебя, ни Кёнсу. Это будет лучше для него. Для нас всех.
Наступила пауза. Сюмин молчал, ожидая реакции барда, Кай же не понимал о чём говорит знахарь. Сюмин не знал, стоит ли говорить дальше.
— О чём ты?
Сюмин схватил Кая за руку и потащил в сторону конюшни. Втолкнул во внутрь, закрывая за собой дверь. В конюшне было сумрачно. Здесь были пара лошадей, несколько жеребят мирно спали, было слышно только их посапывание. Почувствовав присутствие людей, лошади стали перебирать копытами.
  — Есть старый свиток написанный Древними, первыми ведьмаками, которые предсказали, что появится седовласый ведьмак, который будет опорой и защитой нашего рода, но ему будет угрожать смерть, которую сможет предотвратить другой ведьмак, его заклятый враг. А заклятым врагом Ифаня всегда был Кёнсу, ведь именно Ифань виноват в том, что Кёнсу стал мутантом. Но пока они будут враждовать, нет никакой надежды на спасение ни его, ни всех нас. Поэтому пусть пока Ифань не помнит ни тебя, ни Су.
Знахарь вышел из конюшни, а Кай присел на солому, которой был выстелен пол. Он пытался обдумать услышанное. Он уже столько лет знает Ифаня и Кёнсу, что ему трудно представить, что эти двое могут дружить. Они дышать рядом не могут.