Молох Мори

VII

Смерть шла с Юга. Ложь затаилась где-то поближе. В тот день плевелы особо предприимчиво танцевали на ветру. Один росток за другим — они создавали травянистое море, волнами прогибаясь под приближающимися холодам. Тени пробегались по полям, угрозой закрадываясь в траве. Небо было пасмурным. Как и всегда на Мори. Оно перекликалось со скорбной землёй таинственными красками, предвещая нечто жуткое с рубежа.

Церковный неф рассекали белесые лучи солнца. Они рисовали силуэты на стенах сквозь широкие куполообразные окна. Если задержаться в пустой зале чуть дольше обычного, то можно было уловить запах тишины. Тот доносился из-за одиноких колонн, перекатывался с одного ригеля на другой и прятался где-то в тенях створчатого потолка. Если засидеться в нефе ещё немного, то можно было понять — так пахло одиночество. Пылью и самую малость опрелостью. Этот запах походил на раннее утро, лениво просыпающееся после продолжительных ночных ливней. Небосклон, окутанный беспросветной синевой, тягучим мороком оседал на молчаливую землю. Именно так в тот день слышался церковный неф. Он пустовал. Как и в прочие дни.

Алистер сидел в крохотной комнатушке за исповедальнями. Выпрямившись, точно тетива, он беспокойно водил руками по корешку Библии. Священник привёз её из далёких земель, а в особо тёмные и пугающие ночи Писание даровало тому утешение. Палец соскульзнул по шероховатой поверхности обреза. Листы податливо расступились в ответ. "Между ними что-то пряталось", — будто шепнула тишина за спиной. Настоятель нахмурился, когда священные страницы изогнулись, и аббатский ноготь нащупал конверт. Пастырь открыл Писание.

— Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной... — прошептал преподобный в пустоту. Однако в собственной голове голос его слышался другим — повыше. Да и нечто другое пряталось в столь могущественных словах, в которых двое видели разное. Голос из памяти излучал надежду, в то время как настоятельский шёпот веял отрешённостью. А всё потому, что Алистер Фланаган слышал это от кого-то другого.

Тихо прочитав псалом, священник нахмурился. Он не помнил, куда вложил письмо в прошлый раз. Но обнаруженный стих горечью отразился в сердце, отчего в груди разлился озноб. Алистер уронил руки на колени и с опаской покосился на конверт. Тот был вскрыт. Письмо в нём читалось множество раз, будто содержало в себе ответ на истинное устройство космологии. Или даже больше: был ли Иуда на деле предателем? Или проклятый апостол нёс крест, вверенный ему истиной?