"Когда меняется имя"

Глава шестнадцатая. Секреты.

К середине октября гриффиндорцы вдруг начали ходить по школе с самым таинственным видом. И если секреты некоторых из них Гаррет разгадал довольно быстро, то с другими возникли сложности.
Лаванда переписывалась с загадочным поклонником. К ее великому сожалению, очень скоро выяснилось, что это вовсе не Седрик. Но парень засыпал ее изысканными комплиментами, подарил пару прелестных безделушек и был настолько тактичен и мил, что Лав-Лав только млела и не уставала строить версии, кем же может оказаться ее таинственный кавалер.

— Он точно чистокровный, Миона, и не младше третьего-четвертого курса. А еще он ясно дал понять, что оценил мою новую прическу, значит, не такой уж дуб, понимает в веяниях моды. Ах, а вдруг это Роджер Девис? Хотя вряд ли… Роджер недавно разговаривал со мной на стадионе и никак не намекнул на переписку. Я теряюсь в догадках… Это так романтично!
Невилл был такой гордый и необычайно серьезный, потому что профессор Спраут пообещала ему со следующего года ученичество.
— Она сказала, что у меня задатки, и талант нужно развивать. Мне всегда нравилась флора, это у меня в дедушку, тот был знаменитым травником и гербологом, выращивал редкие растения на продажу. Наши теплицы славились на всю Магическую Британию! Вот только бабушке я не знаю, как сказать. Она мечтает, что я пойду работать в Аврорат. Но в Аврорат я совсем не хочу…
Рон надулся от важности, побывав в Запретном коридоре на третьем этаже.
Оказывается, он раздобыл номер газеты, где было написано про ограбление банка, выяснил у Хагрида, что накануне по поручению Дамблдора лесник забрал нечто важное из сейфа номер семьсот тринадцать, провел собственное тайное расследование, узнал о совместной работе директора с Фламмелем и теперь собирался охранять философский камень от посягательств Снейпа. Вместе с цербером, который живет в коридоре на третьем этаже.
На резонный вопрос Гаррета, действительно ли Рон считает, что первокурсник справится лучше Хагрида, директора и цербера вместе взятых, тот ответил, что взрослым некогда, у них другой работы хватает, а щеночек может и заснуть, и вообще, камень, по его мнению, лучше бы перепрятать, только Рон еще не придумал, куда и как.
Оставалась Гермиона. Ее секрет Гаррету разгадать так и не удалось. Девочка важничала, ломалась, закатывала глаза, изображала недотрогу и вообще вела себя на редкость нетипично, а порой просто мерзко.
— Ты случайно не знаешь, что творится с Грейнджер? — осторожно спросил Гаррет у Малфоя. — Ее МакКошка на днях не поцарапала?
— Случайно знаю. Макгонагал здесь ни при чем. Просто министр Фадж прислал Грейнджер ответ, что готов внимательно изучить ее петицию и по результатам устроить проверку в Хогвардсе. Сейчас они собирают комиссию. Со дня на день ждем гостей.
Гаррет неподдельно изумился:
— А разве… В смысле, Гермиона сколько раз повторяла, что «документ нуждается в доработке»!
— Ага. Помнишь, я рассказывал про Устав Хогвардса… Так вот, она написала отцу. Конечно же, он на письмо не ответил. Тогда Гермиона обратилась к матушке, и сразу же прислала с совой такую маггловскую коробочку, которая называется пола... пора…
— Полароид?
— Да. И пластинки к ней. Вместе с инструкцией. А еще в самых обтекаемых выражениях сообщила, что все это — бескорыстный подарок, а если леди Малфой будет так любезна и сделает несколько снимков страниц, где в Уставе Хогвардса записана информация об ответственности директора и деканов, то она позже пришлет еще таких же пластинок. Две упаковки. А у меня очень современная маман. Она любит идти в ногу со временем и не гнушается маггловскими игрушками, тем более что обычные фотопракаты в мире магии не работают, а эта штука — запросто.
— Фотоаппараты, Драко. Ты снова коверкаешь слова.
— Не важно. Так вот… То, что Грейнджер просила, матушка сделала. От пластинок отказалась, только спросила, где можно их приобрести. Потом у них завязалась переписка. Мама порекомендовала Грейнджер надежного адвоката по делам несовершеннолетних, дала ей рекомендацию. Процесс пошел. Ах, да! Еще адвокат сказал Грейнджер, что она очень перспективная молодая особа и предложил летнюю стажировку у себя в конторе.
— Понятно. Значит, просто зазналась, — сделал вывод Гаррет.
— Оставь ее ненадолго в покое, не видишь разве — слава в голову ударила. У грязнокровок бывает. Потом опомнится, — посоветовал Малфой. — Посидит пару месяцев в архиве с десятком таких же дурочек, повкалывает бесплатно на хитрого дядю, может и образумится.
Гаррет подумал и согласился. А когда близнецы Уизли применили к Невиллу заклинание обезноживания, а Гермиона только посмеялась над ним, снисходительно сообщив, что вообще-то такая ерунда отменяется в два счета, вообще перестал с ней здороваться.
У Невилла с первого дня были проблемы с заклинаниями. И «финита» удавалась в лучшем случае через раз.
Стремительно приближался Хэллоуин.
Спальню они с соседями теперь обогревали чарами, и совместными усилиями получалось совсем неплохо, даже Блейз не заболел. Апельсины, которые синьора Забини присылала неподъемными сетками, ели каждый день, так как Гаррет рассказал мальчишкам про пользу витамина С, а то, что оставалось, относили в общую гостиную. У Драко на цитрусовые обнаружилась аллергия, зато оживленный Маркус Флинт и опечаленный Грегори Гойл уминали их только так.
— Любовь — страшная штука, — глядя на чавкающих парней, заметила Дафна Гринграсс.
Гаррет не мог не согласиться.
С Дафной у них вообще сложись теплые, но весьма странные отношения. Слишком раскованная и темпераментная для чистокровной волшебницы, получившей традиционное воспитание, Дафна напоминала Гаррету суфражисток двадцатых годов. Она вовсю кокетничала с ребятами постарше, но вовсе не собиралась замуж, прекрасно умела вести хозяйство и управлять мэнором, но была нацелена на карьеру в министерстве. Поговаривали, что лорд-канцлер Монтегю просил ее руки для своего среднего сына, но старый Гринграсс отказал наотрез, заявив, что его внучка не станет телкой-производительницей для трусливых нейтралов.
Весьма осторожный в молодости, с годами глава рода стал резок в суждениях и остер на язык. Политика его не интересовала, власти у Гринграссов хватало, что на острове, что на континенте, дети и внуки были давно и удачно пристроены, а потому двух единственных красавиц-внучек, которые родились, когда старику перевалило за сотню лет, он баловал безмерно. И будущее для них планировал не только особо тщательно, но и с учетом интересов самих девочек.
— Мне кажется, профессора Снейпа пора женить, — продолжила Дафна. — Он и раньше не отличался приятным характером, но сейчас совсем с цепи сорвался. Брак может стать разумным выходом.
— Это не он с цепи, — не согласился Гаррет. — Это Пушок.
— Кто-кто? — удивилась девочка.
— В запретном коридоре в одном из классов живет цербер, — Гаррет снял очки и помассировал переносицу. — Уизли, придурок, надумал его приручить. Я предупреждал Хагрида, что добром дело не кончится, но ты же понимаешь, Хагрид застрял где-то на уровне развития пятилетнего ребенка, и просто не понимает очевидной опасности. Он цербера — трехголовое устрашающее нечто размером со шкаф! — назвал Пушком. А Рон — банальный тупица. В общем, Пушка ловил и возвращал профессор, а тот цапнул его за ногу. Теперь профессор хромает и злится.
— Тем более, жена могла бы за ним ухаживать. Очень часто крепкие браки складываются у тех, кто работает в одной сфере.
— Мадам Помфри для него старовата, — подумав, решил Гаррет.