Смерть во времени

Девять. Боль.

Хет открыл глаза и тут же об этом пожалел. Висящее на веревках тело пронзила ослепляющая боль. Прячась от нее, он представлял себя равнодушным, безымянным, не имеющим очертаний существом, но воспоминания все равно находили его. Скованный. В меньшинстве. Без понятия, где находится. Без какой-либо помощи. Многократные удары. Ругательства. Кровь во рту, на груди, на животе, на ногах, кровь повсюду. Темнота.

Из этой темноты вылеплялись какие-то люди, скрывающие лица за черно-белыми масками. Они приходили, что-то спрашивали, били его и уходили. То заковывали его в цепи, то связывали веревками. Иногда Хет отвечал на их вопросы. Иногда даже честно, что с ним вообще случалось редко. Но им, кажется, было плевать, поэтому чаще Хет реагировал на них ором. Еще просил, умолял, шутил и издевался, но это было бесполезно, поэтому он предпочитал орать. Не только от боли, но и просто по любому поводу.

— Мне нужны мои часы! — истошно возмущался он пару часов назад.

На самом деле часы ему были без надобности: ошейник каким-то образом блокировал все его попытки сотворить магию и, соответственно, избавлял от необходимости следить за временем. Но ведь орать не запретишь!

Именно отсутствие магии шокировало его больше всего. Времени, которое он выиграл в казино, хватило бы на то, чтобы убить всех ублюдков, которые здесь находились, но он не мог использовать даже секунду. Какая ирония! Порой он удивлялся, что до сих пор жив: творить магию казалось такой же естественной вещью, как дышать и ходить.

Впрочем, именно дышать ему хотелось меньше всего. Он даже на секунду обрадовался, когда эти чокнутые наконец додумались утопить его: да, было очень темно и обжигающе больно, но подержи они его чуточку подольше под водой — и проблема была бы решена. Правда, потом его вытащили, и тогда Хет решил, что умирать он не хочет. Как минимум потому что с его уходом мироздание потеряет самого стильного и симпатичного магистра, когда-либо ходившего под ржавым небом Цитадели. И еще потому что умереть в плену у людей, у этих слабых существ, неспособных даже услышать голос Времени, было совсем уж неприлично. Все равно что закинуть ноги на стол на поминках или что-то в этом духе. Потому-то он старался говорить с ними долго и не по делу: они убьют его, когда узнают все, что хотят. Что уж он там наплел насчет смерти тому маньяку, который порывался то поболтать, то перерезать ему глотку — дело десятое.