Мой новый герой | Турбо

Глава 44: «Ты все что у меня от него осталось»

Его костлявые руки потянулись к бардачку, в который впирались мои колени.
Он прищурил глаза и хитро поднял уголки губ.
— Умница,— он цокнул, доставая пачку сигарет.
Я продолжала высматривать в его лице ответы и объяснения.
— И как ты узнала?— он затянулся дымом, скривившись от горького вкуса.
— Не поверишь,— я не отводила взгляд от Кащея,— на фотографии увидела.
— Я повторюсь, — держа сигарету между красных от мороза пальцев, он сказал,— неубедительный аргумент.
— Это догадка была, — я медленно отобрала у него сигарету и затянулась,— но ты ее подтвердил.
Он тяжело вздохнул и наклонился, чтоб завести машину.
— Едем отсюда, пока нас не заметили.
Мы молча проехали обратно к моему двору, каждый размышляя о своем.
— Объяснения будут?— я сделала паузу, следя за его карими глазами,— братец.
— Люди полюбили друг друга,— он начал из далека, рассказывая с явной неохотой,— и собирались играть свадьбу.
Я обернула свое тело к водительскому сидению, внимательно слушая парня.
— Но случился инцидент,— он опустил взгляд, — мою мать изнасиловал какой то гопник на улице.
Он не поднимал печальные глаза, перебирая пальцами, от волнения воспоминаний.
— И ее, как казалось, без пары дней муж,— он разочаровано хмыкнул,— оставил ее. Ведь она уже считалась грязной. А с такими даже за руку ходить— позор. Он же пацан.
Уголки моих бровей поднялись вверх, показывая сожаление.
— Сергей, твой отец, бросил ее. — он тяжело вздохнул, опустив плечи,— не зная, что до того как ее это...— он не хотел снова произносить в слух, что сделали с его матерью,— она уже была беременна мной.
Я опустила голову, отрицая абсурдность шатая ею.
— Он был моим отцом. Но оставил, посчитав нагулянным.
Мои розовые очки разбились. Представление об идеальном отце и прекрасном человеке расплылось от ужасной правды.
— Но я тебя видела на фотографиях, ты все равно виделся с ним..— я искала его потускневший взгляд, что бегал от меня в пустому.
— Совесть у него заиграла, после моего рождение начал немного помогать маме, как деньгами, так и меня с собой иногда брать гулять или на отдых. К тому времени это авторитет на улице возрос, никто не мог его осудить за это.
Я внимательно слушала рассказ брата, углубляясь в воспоминания.
— А потом Ольгу встретил,— он кивнул, — маму твою. Семью порядочную завел. С чистой.

В его голосе читалась злость и обида на отца.
— Все же, в моих детских глазах он был идеальным, хорошим, — он грустно улыбнулся,— всегда подарками радовал, на плечах катал, на речку возил купаться.
— И что же случилось? Почему ты не появлялся в моей жизни, зная что я твоя сестра?
Он снова достал сигарету и закурил, рассматривая мое лицо.
— Моя мама вышла замуж за отчима моего. И запретила видеться с родным отцом, мол, у меня теперь появился «настоящий», который не бросит,— снова в голосе прозвучала грубость.— Так я и к улице подошел. Я хотел ближе к нему быть. Хотел быть с ним, брать с него пример. Так я и стал неотъемлемой частью Универсама. А потом, после его смерти, и главарем.
Мои глаза расширились, понимая как точно сложился пазл в моей голове.
— Мне жаль...— я мягко и жалостливо заглянула на Кащея.
— Я не хотел из ниоткуда появится со словами « Вот я твой брат, а отец мудак.». Я так не считаю, он поступил по законам и понятиях, но я все равно не хотел тебе портить мнение о нем.
Он перевел глаза на меня.
— Да и завидовал я тебе,— он улыбнулся сквозь печаль,— он у тебя полноценным отцом был.
— У меня есть идея,— я пыталась помочь Косте.
— После твоего плана мне уже страшно представить что тебе еще в голову пришло.— он выдохнул дым на меня и показал зубы.

На кладбище витала, как всегда — тишина. Молчание недосказанных слов, прощаний и горьких обид. Словно каждая могила хранила свой собственный рассказ. Старые деревья, покрытые пеленой снега склоняли свои ветви, а скрипучий ветер шатал огоньки в зажженных свечах на надгробиях. Цветы на могилах словно капли воспоминаний, а памятники тянулись к небу, как скульптуры, олицетворяя печаль и вечную память.
Я с парнем, в темной кожаном длинной плаще и коричневой шапке, наизусть знали дорогу, ноги сами ввели к родному, что упокоился навек в холодной сырой земле.
Наши силуэты неподвижно повисли на выгравированной фотографии мужчины, где его глаза были еще живыми, а улыбка теплая и мягкая.
— Почти семь лет прошло, — Кащей обводил взглядом изображение,— а я его как вчера помню.
Я грустно улыбнулась, смотря как брат уплывает мыслями в воспоминания.
— Если бы он узнал, что Вовка меня отшил,— он засмеялся,— подзатыльника бы влепил.
Я присела на старую холодную скамейку, напротив влажной от снега могилы.
— Спасибо, что рассказал правду,— я подняла глаза на кудрявого.
Руками терла ноги, что казалось задубеют от мороза. Немного дрожала от ветра, что, казалось, доставал каждую частицу тела.
— Умный был, — он снова поднял уголки губ, — мы в него пошли.
Я мягко засмеялась, ласково рассматривая пацана.
— Тогда Универсам одной из самых сильных и уважаемых ОПГ считался. Я его подвел.
Его взгляд сменился на серьезный.
Я поднялась к нему и провела дрожащей рукой по сильному плечу.
— Еще можно все исправить. Ты же можешь,— я пыталась поддержать его и даже как то мотивировать что ли.— Покажи им, что ты достоин. А я тебе в этом помогу.

Мы просидели на тихом месте успокоения мертвых душ больше часа, вспоминая об как и хороших, как и тяжелых моментов. Вместе мы, как будто пытались, наверстать упущение, установить ту связь, которую у нас отобрали обстоятельства.

Узнать в друг друге общие черты, особенности и принципы. Один и тот же характер, одни и те же мысли. Этот незнакомец открылся мне. Я узнала в нем отца, узнала в нем брата. Кровного. Настоящего.
— Ты все что у меня от него осталось.— спустя долгие душевные разговоры он сказал.
— И карие глазки,— я улыбнулась, с теплом смотря на Кащея.

Утро грустно встретило меня, былое яркое солнце , которое отбивалось от снега сменилось на густые тучи, из которых яро лился дождь, очищая следы на серых улицах.
Прокручивая мой план в голове, я сняла белый вязаной платок с головы и сложила зонтик, встряхнув его у входа, зашла в небольшое здание. Пройдя по длинному коридору к указанному кабинету, костяшками пальцем постучала в скрипучую дверь.

За столом сидел усатый мужчина в форме, который явно ожидал меня увидеть вновь.
— Здравствуй,—он поздоровался, рукой приглашая меня присаживаться на кресло напротив.
— Я смогу увидеться с матерью? — я сразу перешла к делу, встраиваться в милиционера.
Ильдар Янусович кивнул, соглашаясь.
Я послушно села, и сама и стопок достала чистый лист бумаги, на котором синей ручкой вывела имена, количество, время и место сборов.