Что же ты творишь, Рейх?

Глава 4

В кантридоме из-за того, что была война, пересадили всех по разным комнатам. А тоесть была одна большая комната. Одна кухня, одна ванная, и две комнатки на двух кантри.

«—Oh mein Herr, ich bin natürlich kein Gläubiger, aber was zum Teufel ist das?! (—О мой бог, я конечно не верующий, но это что такое бл@ть?)» Мысленно выругался Рейх. Перед ним были его соседи как раз. Китай, Америка и... Союз?!
Рейху стало не по себе от таких соседей. Он поёжился, но зашёл в комнату. Союз поступил также, и все разошлись. Слышно было как говорили Америка и Китай. Они о чём то бурно разговаривали, обсуждали, а иногда можно было услышать: «—Да ну!».
Рейх не стал брать целый чемодан на три недели. Да, именно три недели их оставили жить в этом дурдоме. Рейх не церемонился с вещами. Он взял с собой одежду, деньги, гигиенические средства, альбом, карандаши и прочая канцелярия, которой Рейх часто пользовался.
В комнате была на удивление тишина, а тишину любил третий. Её нарушил звонок телефона Совета. Он взял телефон, и вышел из комнаты. Значит что-то важное. Третий глазком увидел, что взял с собой Совок.  Он набрал одежду, деньги, гигиенические средства, ручку и очень-очень много документов. Немец был воспитанным человеком. Его воспитывали с детства, но порой это воспитание доводило до потери сознания. Что-то неправильно сделал, ремнём. Опоздал—ремнём. Всё решалось не мирным путём. Отец немца был строгий, и не потерпел бы, если его сын что-то хотя бы раз, сделал бы неправильно. Так что фюрер знал, что рыться, брать чужие вещи, это очень плохо.
Пока Совет пошёл говорить по телефону, Третий решил переодеться. Он достал серый бадлон и чёрные спортивные штаны, и быстренько переоделся.
Позде нацист почувствовал сильную усталость. Веки стали не на шутку очень тяжёлые, а ноги подкашивались. Казалось, немец сейчас провалится под лёд, и он решил лечь на кровать, ради своего же блага. Как только он закрыл глаза, действительно, его забрало в царство Морфея [Извините за ошибку, если написал не так.]

>Pov СССР<

—Да, я вас понял, сейчас же подпишу документ, и отдам его. Сказал я, уже убирая телефон от своего рта.
Меня так бесило, когда мне звонили насчёт работы, и просили всеюж минуту подписать тот или иной документ. Хотелось просто заорать в трубку, что эти твари меня заколебали, но я сдерживался. Я страна, и это моя работа. Политика и прочая херня, которой занимаются страны, под руководством того, или иного человека. Я повернул ручку двери, и открыл её. На моё удивление Рейх лежал и спал. Я так давно своего давнего друга не рассматривал. Тогда я решил приблизиться к нему, и лучше рассмотреть Рейха. А он и в правду не важно выглядит. Он что, морил себя голодом? Он действительно похудел. Мой взгляд остановился на кончиках пальцев. Они онимели. Я ещё раз перевёл взгляд, и увидел, что из-за рта Рейха стекает тонкая струйка крови. Твоюж мать, что это такое? Озадачился я сам этим вопросом, и решил его разбудить.

>Pov СССР закончен<

Совет потянулся рукой, и начал трясти Рейха. Тот потянулся, и зевнул, при этом машинально закрыв рот рукой. Присев на край кровати, он был честно говоря удивлён, что перед ним стоит сам Юнион.

—Что-то надо? Спросил тот.

—Нет, но у тебя из-за рта кровь идёт. Также холодно сказал союз, но его тон поменялся на чем то отдалённо похоже, или же больше похоже на сочувствие, перемешанное с заботой.
Рейх слишком быстро встал, открыл дверь, и выбежал на кухню.

—Хей, ты куда? Спросил Союз, и пошёл посмотреть, куда так его бывший друг молниеносно пошёл.
Открыв дверь Союзу стало плохо от увиденной картины. Не то что плохо, но ему было не по себе, когда увидел как Рейх облокотившись об столешницу, стоял с открытым ртом, откуда просто шла кровь, не капала, не струилась, а шла. К счастью было это не долго, но союз успел насмотреться на немца, который чуть ли не блюёт кровью. Это конечно не рвота, но дурак бы сказал так. [Союз не дурак;)]
На шум вышел США. Он тоже стоял в ступоре, увидев Рейха, и его действия, но позже это сменилось ехидной улыбкой.
Рейх постоял так ещё пару секунд. Его начало качать из стороны в сторону, но он успел усесться за стол.