Окрашенные шрамы

Глава 10

Дженни

Легкое прикосновение пальца между ног пробуждает меня. Поцелуй приземляется на мою шею, затем еще один, чуть ниже. Огромное тело Техена прижимается ко мне сзади, его рука обхватывает мой живот, прижимая меня к его твердой, мускулистой груди. Его рука скользит к моей киске и начинает обводить мой клитор одним пальцем. Когда он медленно входит в мою сердцевину, я задыхаюсь, хватаю Техена за предплечье и начинаю двигаться навстречу. Но он убирает руку. Я переворачиваюсь на бок, лицом к нему, перекидываю одну ногу через его бедро и тянусь к его члену.
"Терпение". Он обхватывает мою грудную клетку и поднимает меня, чтобы я села на его живот. Положив руки мне за колени, он подталкивает меня вверх по телу, пока я не оказываюсь на его груди.
"Техен?" Я удивленно смотрю на него сверху вниз.
"Тебе не удобно лежать на спине. Поэтому мы импровизируем".
Его руки скользят по моим бедрам, пока он не обхватывает ягодицы, и он подает мое тело вперед, пока его рот не оказывается в нескольких дюймах от моего центра.
"Руки на изголовье", - говорит он, - "и держись крепче".
Его рот врезается в мою киску еще до того, как я успеваю обработать его приказ. Я хватаюсь за доску, мои глаза закатываются назад в голову, пока он лижет меня, разрушая меня немного больше с каждым движением его языка. Мой разум уже наполовину помутился, но когда он сосет мой клитор, он полностью выгорает.
Я все еще содрогаюсь от подземных толчков, когда он опускает меня на свою грудь. Мне требуется несколько мгновений, чтобы вернуться к реальности. Я поднимаю на него глаза и вижу, что он наблюдает за мной с самодовольной улыбкой. Коварный и опасный, вот кто он. И он это знает.
Я двигаюсь ниже, пока не чувствую его твердый член, и поднимаюсь, чтобы расположиться над ним. "Руки на изголовье, Техен".
Его брови поднимаются, но он берется за две деревянные планки над головой. Я улыбаюсь, медленно начинаю опускаться на его ствол, останавливаюсь на полпути и наклоняюсь, чтобы поцеловать его грудь, покрытую чернилами. Затем я облизываю ее. Техен глубоко вдыхает, но не двигается, держа руки на доске. Я бы хотела дразнить его дольше, но мое ядро буквально болит от желания иметь его внутри, поэтому я медленно опускаюсь вниз и закрываю глаза. Блаженство.
"Не. Двигайся." шепчу я и начинаю вращать бедрами.
Пока я скачу на нем, руки Техена крепче сжимают столбы, мышцы его предплечий напряжены. Он хочет двигаться, двигаться вверх внутри меня. Я вижу его желание и контроль в интенсивности его взгляда. В его взгляде, в том, как он сосредоточен на том, чтобы оставаться неподвижным, потому что я попросила его об этом, есть что-то такое, что меня заводит. Техен Петров - не тот человек, который кому-то уступает, но здесь он отдает мне контроль. Стон вырывается из моего рта, когда я кончаю. Техен в конце концов теряет самообладание и, схватив меня за талию, начинает долбить меня до тех пор, пока не кончает.
Пока мы лежим со спутанными конечностями, я провожу пальцем по черным линиям на его груди. В основном это племенные узоры, такие же, как на рукаве на его руке. Что я не заметила раньше, так это многочисленные шрамы, разбросанные по его груди. Я кладу руку на один из трех на его правом боку. Они кажутся более свежими, нарушая поток черных узоров.
"Это от взрыва бомбы в машине", - говорит он, поглаживая мою спину.
Я перевожу руку влево и касаюсь длинного тонкого шрама над его бедром.
"После драки с ножом на мой шестнадцатый день рождения. Дискуссия о политике, которая зашла слишком далеко".
Затем я выбираю круглый шрам на левой стороне его живота и обвожу его пальцем.
"Выстрел. Несогласие с Мендозой. Для мексиканцев он эквивалент пахана, тогда все было сложно. Это было больше десяти лет назад".
Я поднимаю на него глаза. "Десять? Когда вы сменили предыдущего пахана?".
"Двенадцать лет назад. Когда мой отец умер, я занял его место. Мне было двадцать три года".
"Как это возможно? Ты был так молод".
"Я начал работать с отцом, когда мне было пятнадцать. Люди поддерживали меня". Он пожимает плечами, как будто это пустяк. "Это был гораздо лучший вариант, чем внутренние войны. Это плохо для бизнеса".
Мои глаза опускаются к его груди, в них поселяется понимание того, насколько сильно его мир отличается от моего.
"Что случилось с Михаилом?" спрашиваю я.
Техен молчит несколько мгновений, затем делает глубокий вдох и прижимает меня к себе.
"Мой отец случился".
"Боже милостивый. Он... сделал это с ним? Почему?"
"Это долгая история, malysh. Длинная и ужасная история, и определенно не то, о чем я хочу говорить в нашей постели. Тебе будут сниться кошмары".
"Так плохо?"
"Нет. Это гораздо хуже, чем ты можешь себе представить, Нина".