Дохлый Осьминог

Глава 6. Иван Андреевич. Из Библии для машин.

1. И с каждым шагом вперед будет истинным понимание, что наша ясность близка к заблуждению.

2. И каждый из мыслящих предназначен для дела своего, ибо самый страшный порок живого существа - это неведение.

3. И движение, и прогрессия есть главный приоритет, ибо есть в этом мире только те, кто сражаются.

4. И не создадим кумира своего, и главным законом пусть станет Библия.

5. И стоптанные тропы пусть станут шоссе, а не истоптанные зарастут зеленью.

6. И труд, и достижения вида возвысят.

7. Ибо земля и обитатели её дадут друг другу всё, что нужно для жизни.

8. Будет как древо вид наш, корнями в земле, а ветвями в небе и в космосе.

9. Повелевайте же над землёй, под землёй и на земле.

10. И каждый в ответе за совесть свою и ближнего своего.

11. Ибо создавая себя лично, мы создаём общество в целом.

12. И будет слава каждому новому дню, и тем, кто его для нас создал.

13. И худшим нарушением из правил будет личное противоречие потенциалу и целям вида своего.

14. И свет на нас всех падёт озарения, и жизнь наша будет долгой и правильной.

15. И будет небо в огнях, а земля вся из камня, и будут океаны чисты, как мысли наши.

16. И дальние звёзды будут желаниями и ориентирами нашими.

17. И высшим благом и утопией пусть будет жизнь рядом с теми, по чьему образу и подобию созданы мы.

Ивану Андреевичу снился Иуда. Он ползал по комнате и собирал осколки от разбитого кувшина с вином. Сон был коротким и странным. Он поднялся и зажёг свечу. В голове появилась мысль, что, кажется, именно сейчас ему нужно наведаться к монаху Матвею. Пещеры входили в глубину, буквально с каждой пройденной сотней метров становилось холоднее. Иван Андреевич увидел костлявый горбатый силуэт, это был Матвей.

- Пойдём, Иван, я услышал шаги и решил выйти тебе навстречу.

Они молча зашли в комнату. Было холодно, пахло старостью. Комната была очень скромная, практически ничем не отличимая от той, в которой жил Иван Андреевич.

Монах Матвей сел на кровать, Иван Андреевич на деревянный стул, который

стоял возле стола.

- Знаете, некоторые люди здесь говорят, что Вы имеете паранормальные способности.

- Любой человек может увидеть в другом человеке только то, что есть в нём самом, люди глупые и понимают друг друга лишь в меру своего интеллекта, а когда не понимают чего-то, приписывают, как ты сказал, «паранормальные способности».

- Это правда.

- Я прожил здесь достаточно, Иван, чтобы многое понять.

Иван Андреевич обратил внимание на стопку старых потёртых книг, которые лежали на шкафу.

- Как Вы оказались здесь, в пещерах?

- Cатана овладел моим телом.

- И кто он такой? Этот сатана.

Матвей засмеялся.

- Ты даже не представляешь его власть и возможности. Вся материя вокруг нас и есть сатана.

Ивану Андреевичу эта фраза показалась слишком тяжёлой, он впал в размышления, в комнате поселилась тишина.

- Иди, Иван, скоро молитва.

- Вы разве не пойдёте?

- Нет, я слишком устал.

Он проводил его до двери и дал свечу.

- Подумай над моими словами.

Иван Андреевич не мог сконцентрироваться на молитве. Все слова пролетали мимо его ушей. Он думал о словах монаха Матвея, думал об иконе. Написанные им глаза девы Марии были тяжёлые и тоскливые, она смотрела с болью и жалостью. У Ивана Андреевича по щеке скатилась слеза, он вытер её и принялся читать молитву. Создание иконы тяжёлый, сакральный процесс, и впадать в уныние во время её написания было запрещено.

Сегодня он даже не притронулся к завтраку. Рядом сидел Иосиф, он молчал.

Иосиф всегда хорошо впитывал настроение людей и никогда ничего не говорил неуместного, отталкиваясь от эмоционального состояния человека. В мастерской пахло древесными опилками. Иван Андреевич обводил линии карандаша темперой. Каждый миллиметр линии был идеальным. Потом он начал делать графью, тонко процарапанную линию, повторяющую рисунок. В голову лезли разные мысли. Если сатана - это всё материальное, то Бог - это его антагонист. Он не хороший и не плохой, он дарит человеку свободу. В случае с сатаной всё наоборот, он закрывает людей в материальной тюрьме, от которой человек в последствии чувствует боль. Религия с каждым годом становится всё глупее, ведь она доносит информацию до потребителя в тезисах, для захвата массовой аудитории и власти. Иван Андреевич посмотрел на Иосифа, тот строгал доски рубанком. Кажется, в тот день пошел первый снег.