Пепел 2 D&J

Глава 15

Юля

Под ногами хрустел снег, его звук разносился эхом в голове, словно сигнальная тревога. Каждый шаг будто предвещал беду. В какой-то момент я не выдержала, остановилась и выдохнула горячий воздух, втягивая прохладу, что кусала лёгкие. На улице было так холодно, я едва ощущала кончики пальцев, которые сделались деревянными. У меня дрожало всё, зубы стучали друг об друга, заставляя двигаться челюсть.

В этот раз слёз особо не было, лишь ноющая боль за рёбрами. Я коснулась груди, ударив себя кулачком. Раз. Другой. Третий. Господи, ну почему не отпускает? Оглянувшись, я вдруг осознала – вокруг никого. Нет Даниной машины. Нет двора, в котором выросла. Нашего подъезда. Обшарпанной двери. И стыда, из-за которого хотелось провалиться сквозь землю.

Большую часть сознательной жизни я боялась признаться Дане в поступках отца, стыдилась той боли, что причинял мне папа. Я сама себе казалась грязной, никчемной. Не было дня, чтобы смотря в зеркало, в голове не возникал образ монстра, живущего в той квартире. Можно убежать из дома, можно удалить номера, можно задрать высокого подбородок и выдавать трусость за силу. Но зашить раны, которые рассекали годами, практически невозможно. Только рядом с Даней я забывала о прошлом, расправляла крылья, что отец пытался вырвать с корнем.

Любовь… Такое вроде бы простое слово. Любовь была моим лекарством. Пусть и оказалась в итоге отравленной стрелой. Хотя сейчас я уже не понимаю до конца, была ли та стрела отравленной, не отравила ли я её сама.

Добравшись домой, скинула вещи и, не включая свет в коридоре, пошла в душ. Открыла горячую воду, меня жутко трясло, будто заболела. Вскинув голову, я закрыла глаза, позволяя себе раствориться в тепле, расслабиться, забыться. Однако получалось так себе. Мысленно я всё время возвращалась к Дане и к тому, как мы были счастливы вместе, к его словам, что знай он правду…

А что если Дима ошибается? Что если ошиблась и я? Мне вдруг до жути захотелось послать к чертям обиды и предубеждения. Позволить себе войти во второй раз в одну и ту же реку и утонуть в порыве её безумного течения.

Закрыв кран, я накинула халат и вышла. Опять стало холодно. Скрестив руки на груди, я поплелась на кухню, зажгла газовую конфорку и щёлкнула чайник. Пока он закипал, я уселась на стул, подтянув к себе ноги и обхватив их.