КАПИТУЛЯЦИЯ 2 - Любовь под кнутом.

41. Мастер (часть 2)

Глаза Чжо юэ покраснели, он прикусил губу и больше не осмеливался пошевелиться, позволяя каплям воды полностью намочить себя. В этот момент у него ничего не осталось, и даже одежда, прикрывавшая его тело, была сорвана. Он стал, как бездушная кукла, ожидающая, когда человек, заключивший договор о сватовстве, начнет бессмысленно забавляться.
В тот момент, когда рука Фан Минъяна коснулась его тела, он ясно почувствовал внезапное напряжение в нем. Это реакция сопротивления. Причина, по которой Бонжур не избегал этого, заключалась в страхе.
Боится комнаты с камерой, боится боли, боится наказания за неподчинение приказам.
На самом деле Бонжур нельзя рассматривать как подчиненного. Для него, чувствительного и упрямого, такой контроль и то, что его контролируют, противоречит здравому смыслу.

Поэтому Фан Миньян, который является домом, использовал такой недобрый и жесткий способ устанавливать для него правила, заставляя его признать свое положение абсолютного авторитета.
Либо подчиняйся, либо будешь наказан.
Это правило глубоко запечатлелось в сердце Бонжура, позволяя ему передать немного автономии оппоненту в знак повиновения.
"Второе правило - правдиво отвечать на мой вопрос. Мне нужно понять ваш статус, поэтому вам не позволено ничего от меня скрывать. Когда вы будете отвечать, вы должны посмотреть на меня и произнести это как можно яснее. Вы понимаете?"
"...Я понимаю...учитель." Он сказал это всего в нескольких словах. Затем рука скользнула по его груди и оказалась между ног, пробудив в нем инстинктивную скованность.
" Третье правило: у меня есть односторонняя единоличная собственность на тебя.

Фан Минъянь представил себе панораму его паники и медленно сказал: "Все, что касается тебя, принадлежит мне, и все твои права исходят от меня. Конечно, это касается и вашего тела. " Его кончики пальцев, казалось, бесконечно потирали верхнюю часть половых органов, провоцируя дрожь Чжо юэ. "Это моя свобода решать, как ею пользоваться, и ты не имеешь права отказываться. Без моего разрешения никому не разрешается прикасаться к себе, и никакая мастурбация не разрешена.Ты понимашь?

Чжоюэ покраснел, услышав слова "Никакой мастурбации". "...запомнил, учитель." Хотя голос все еще очень легкий, очевидно, что он намного более плавный.
"хорошо"

Мужчина снял с себя промокшую одежду, обнажив крепкое тело. В густом влажном и горячем паре он стоял обнаженный напротив него. Дыхание Чжо юэ замерло, его глаза не знали, куда смотреть, и он смущенно отвел взгляд в сторону.
После приказа "не двигаться" Фан Минъянь начал купать его.
Это первый раз, когда кто-то другой делает для него что-то подобное с тех пор, как скончалась его мать. Воспоминание о том времени, когда он был молод, уже было размыто, а в этот момент это сделал другой мужчина, настолько неуклюжий, что он растерялся.

К его удивлению, в отличие от холодности, с которой он отдавал приказ, движения Фан Минъяна были мягкими и скрупулезными. Ни прикосновения, ни поглаживания не имеют никакой эротической составляющей, и отношение к ним такое же серьезное, как к хрупкому фарфоровому изделию. Ополаскивая волосы, он даже предусмотрительно прикрыл пену, стекавшую ему на глаза.
Легкий аромат средства для мытья тела остается в дыхании носа, беспокойство немного смывается водой нужной температуры, и тело постепенно расслабляется от первоначальной скованности. Он спокойно стоял с покрасневшим лицом, позволяя руке противника гулять вокруг себя, поглаживая его повсюду.

Когда пальцы мужчины медленно скользнули вдоль позвоночника в щель между прядями, Бонжур неудержимо задрожал.
Тайные и хрупкие части тела открыто исследуются и трогаются другим человеком, и нет никакого сокрытия.
Наряду со стыдом возникает также чувство подчиненности, как будто это тело действительно принадлежит мужчине, стоящему перед ним.
" Выйди и подожди." Отдал приказ Фан Минъянь, вытерая воду с его тела.

За пределами ванной комнаты находится главная спальня. Хотя Бонжур живет здесь уже некоторое время, это первый раз, когда он входит в спальню мужчины.
Слегка тусклый светло-серый тон был нейтрализован белой тканью, а расположенные в шахматном порядке светильники расходились сбоку, как ветви, излучая в комнату флуоресцентный свет.

Бонжур огляделся по сторонам и остановился на стоящей березовой вешалке. Там висели две шелковые ночные рубашки одного фасона. Быть голым ему было очень неловко. Поколебавшись, некоторое время, он взял одно из них и надел.
На боковом шкафчике есть несколько фотографий, в том числе групповые фотографии и пейзажи. На одной из них Фан Миньян одет в черный вечерний костюм, в руках у него серебряный трофей, на красивом лице бунтарская улыбка. Это должно было быть сделано, когда он получил награду за лучшую режиссуру-новичка в Азии, с гордым огоньком, сияющим в его черных глазах.

Бонжур смотрел на это, итут позади него послышался какой-то шум. Он отложил фотографию, обернулся ивстретился с холодным взглядом мужчины. Такой пристальный взгляд заставил егопочувствовать себя немного неловко, и он замер в растерянности.
" Я приказал тебе одеться?- Спросила Фань Минъянь, надевая еще одну ночнуюрубашку.
"Поскольку там висят две, я подумал..." Бонжур хотел объяснить, но егоперебили.
Повторение снова вызывает более гнетущее чувство. "Мой вопрос только что был:'Отдавал ли я тебе когда-нибудь приказ надеть одежду'?"
"Нет..."
"Сними это." Короткий приказ.
Бонжур поджал губы, снял одежду и повесил ее на место.
Фань Минъянь взял твердый черный хлыст из нескольких висевших на стене плетей,сел на единственный диван и сказал: "Повернись ко мне лицом и встань наколени".