Зависимые

Глава 32. От лица Ананда

Сумасшедшая ночь. Полицейский участок города Осло. Я сижу на жестком металлическом стуле в холодной допросной комнате, пытаясь удержать равновесие на шатких ножках. Свет лампы ослепляет, вызывая резь в глазах и усиливая головную боль. Нога, перемотанная повязкой, неприятно пульсирует, каждое движение отзывается наплывом боли. Медовуха все еще стучит в висках, смешиваясь с адреналином, создавая хаос в голове. Каждый удар сердца отзывался во мне вспышкой боли, словно пытаясь пробудить из этого кошмара.

За окном бушевала непогода: ветер завывал, швыряя дождевые капли в стекла. Свет от молнии освещал серые стены и слышались приглушенные раскаты грома.

Дверь со скрипом открылась, и в комнату вошел полицейский. Средних лет, с усталым лицом и настороженным взглядом, он закрыл за собой дверь и сел напротив меня, положив на стол папку с документами. Его движения были размеренными, но глаза выдавали усталость и недоверие.

— Ананд Ханс, верно? — произносит он, пристально заглядывая в мои глаза.

— Верно, — отвечаю я, стараясь удержаться в реальности, которая все время норовит расплыться.

Он кивает, открывая папку и пролистывая страницы. Шелест бумаги кажется оглушительным в тишине помещения и очень раздражает.

— Расскажите, как вы оказались в районе Фрогнер, да еще и с простреленной ногой? — спрашивает полицейский.

Я молчу, пытаясь собрать мысли в кучу. В голове крутится одно и то же: образы Мортена и Бьорна, их лица, обрывки фраз. Каждый раз, как я думаю о Мортене, сердце сжимается от боли и ярости.

— Вам лучше начать говорить, — добавляет полицейский, чуть наклоняясь вперед. — Иначе ситуация только ухудшится.

— Я... — начинаю я, чувствуя, как горло сдавливает спазм. — Я пошел туда, чтобы найти одного человека. Этот Бьорн. Он сделал кое-что ужасное.

Полицейский поднимает брови, явно ожидая большего. Его взгляд становится еще острее и настойчивее.

— Что именно он сделал? — уточнил полицейский.

— Он причинил боль человеку, который дорог мне, — отвечаю я, сжав кулаки так, что ногти впиваются в ладони. — Он изувечил его и изнасиловал, и я не мог просто сидеть сложа руки.

— И вы решили устроить самосуд? — в голосе полицейского слышится нотка осуждения, смешанная с любопытством.