Дети Амира - 1. Данфейт.

Глава 14

    Орайя собирался идти спать, когда в дверь его дома позвонили. Медленно оторвав свое бренное тело от дивана в гостиной, он вышел в холл и открыл дверь. Все с тем же уставшим выражением лица он повернулся к Данфейт спиной и, бросив нечто 'проходи', вернулся обратно.
   - Ты всегда так радушен к незваным гостям?
   Голова Орайи снова показалась в дверном проеме, а глаза вопросительно посмотрели на Данфейт.
   - В мой дом непрошеные гости не приходят.
   - Тогда, я хочу выпить чего-нибудь, - ответила Данфейт и вошла внутрь.
   - Покрепче или просто 'побаловаться'?
   - Разговор предстоит серьезный.
   - Тогда 'Сильзон'?
   - Это что такое?
   - Настойка на травах.
   - Подойдёт.
   Орайя провел Данфейт на кухню, если эту часть его дома вообще можно было так назвать. Бар - безусловно, но не кухня. Там не было плиты, только шкафы, полки с бокалами и бутылками, холодильник и высоченный длинный стол.
   - А где ты питаешься? - не без интереса спросила Данфейт, взбираясь на стул.
   - Заказываю еду на дом или иду к Кимао. Он, если ты помнишь, живет в пяти минутах ходьбы отсюда.
   - Ты не умеешь готовить?
Орайя исподлобья посмотрел на Данфейт и хмыкнул:
   - Ты забыла, кто мой отец?
   - Ты прав, глупый вопрос.
   - Не люблю я готовить, вот и все. Тем более, что мою стряпню можно есть только после недели голодовки.
   Бокал с ядовито зеленой жидкостью оказался перед Данфейт, рядом с ним тут же появилась тарелка с дольками лимона и оливками.
   - Сейчас оценим твой 'Сильзон'!
   Дани покрутила бокал в руке, затем вдохнула аромат напитка, напомнившего ей 'благоухание' настойки Учителя от несварения, и влила содержимое в рот. Орайя долго смотрел на нее, побледневшую и удивленную.
   - Можешь выдохнуть, - наконец, произнес он и 'опрокинул' свой бокал.
   Дани потянулась к лимону и положила одну дольку на язык.
   - Ну, как? - улыбнулся Орайя, закусывая оливкой.
   - Я пока в сознании, но, боюсь, это ненадолго.
   - У меня теплый пол, да и пледом накрою, если что.
   - И голову на бок повернуть не забудь, - вполне серьезно заметила Данфейт и указала пальцем на свой пустой бокал.
   - Ты сколько лет не пила? Пять?
   - Шесть, есть быть точной.
   - О, так тебе есть, что вспомнить?
   - О-да! - хмыкнула Данфейт и 'опрокинула' вторую порцию яда.
   - Ну, начинай! - произнес Орайя, закусывая, на этот раз, лимоном.
   Дани заерзала на стуле, пытаясь устроиться поудобней, и, придя к выводу, что в данной ситуации ей это вряд ли удастся, обратилась к Орайе.
   - На прошлой неделе у меня состоялся не вполне приятный разговор с одним 'доброжелателем'. Этот 'некто' поведал мне странную легенду о детях Амира, которую, в общих чертах, рассказывал мне твой отец.
   Данфейт осушила третий бокал и закусила оливкой.
   - Все бы ничего, - продолжила она, - но этот доброжелатель связал придание с несчастьем, произошедшем на Сатрионе.
   - Глупые легенды о людях, переживших термоядерный взрыв?
   - Думаешь, глупые?
   - Чушь полная, - спокойно ответил Орайя и нагнал Данфейт по части опустошения бутылки зеленого напитка. - Легенда о том, что оболочки погибших на Сатрионе остались в нашем пространстве и мой отец пытался оживить их, пересадив их 'души' в тела других людей - тот еще бред.
   - То есть, ты не веришь, что Учителя изгнали за попытку переселения оболочек умерших на Сатрионе в живые тела?
   - После взрыва на Сатрионе, отец действительно выдвинул гипотезу о том, что оболочки умерших никуда не делись и сознание их все еще существует в этом мире, отделенное от тел. Но изгнали его не за это.
   - За что тогда?
   - Он работал над экспериментами с термоядерным синтезом. В результате одной из попыток создать сгусток управляемой энергии, погибло тридцать человек рабочего персонала. Вина, естественно, легла на плечи моего отца. Они устроили суд над ним и сфабриковали дело. А все потому, что папа был основным претендентом на пост Главы Ассоциации после Роэли. Так его и убрали 'со сцены'.
   - Значит, в мою историю ты не веришь, - сделала вывод Данфейт и опустошила очередной бокал.
   - Тот, кто рассказал тебе это, хотел навредить тебе, Данфейт. Точнее, он хотел навредить Кимао.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Разве после того, как ты узнала о возможности существования сатриан и попытках переселения их оболочек в тела моим отцом, ты не стала сторониться Кимао?
   - Нет.
   - Врешь!
   - Нет!
   - Тогда почему ты спрашиваешь о детях Амира и Сатрионе у меня, а не у него?
   - Потому что дело касается человека, которого ты называешь 'отцом', а не он!
   - Причина не в этом, - покачал головой Орайя.
   - В чем тогда?
   - Кимао раскусил бы тебя за пять секунд, вывернув наизнанку твое неприглядное нутро! Ты провела в доме отца пять лет и ни разу не задалась вопросом, почему его изгнали. Строишь из себя праведницу? Ты не поверила ни единому моему слову, полагая, что твой Учитель вполне достоин звания 'убийца'! Но тебя это не волновало раньше. Что же теперь изменилось? Они пообещали тебе что-то? Попросили подмазаться и разнюхать у братьев Сиа секреты прошлого? И ты не постеснялась! Приперлась сразу же ко мне, надеясь, что я слабее брата и не смогу раскусить твои жалкие уловки!
   - Знаешь, сколько людей погибло на Мийе, когда на нее рухнул тот загадочный метеорит? Три миллиона! - закричала Данфейт и ударила рукой по столу. - Три миллиона на Мийе в прошлом году и три миллиарда двадцать пять лет назад на Сатрионе! Есть ли между ними связь?! Я поверю в самое немыслимое, лишь бы только понять, почему Совет ничего не предпринял для того, чтобы спасти этих людей! Власть, сила, управление энергией! К чему все эти дары, если награжденные ими не используют их по назначению? Я верю в любовь, Орайя. Я знаю, что мой отец мог бы убить кого угодно, если бы это могло спасти мою мать! Это - человеческая природа! И она такая же мерзкая, как и моя вера в виновность твоего отца!
   - Нашего отца, - прогремел голос Кимао за спиной Данфейт.
Дани закрыла глаза и вытерла рукой испарину со лба.
   - Вот, значит, что произошло, - произнес Кимао. - Что тебе сказали? Что это он убил тех мийян? Что это он взорвал три миллиона мирных жителей?! И ты полетела со мной на Атрион, предполагая, что я могу знать об этом что-то и покрывать его? Легко же ты переступила через свои 'высокие' принципы! Это характеризует тебя как очень целеустремленную личность, Данфейт. Такие качества Ассоциация Зрячих высоко ценит.
   - Не стоит приписывать мне эти грехи! Ты - мой зрячий, и какие бы тайны ты не хранил, быть им не перестанешь, по крайней мере, до тех пор, пока я не избавлюсь от этой зависимости!
   - Не приписывать тебе грехи? - усмехнулся Кимао. - Ри потратил на тебя пять лет, прожил рядом с тобой все эти годы, и после этого ты посмела усомниться в главном - его человечности?! Ты лгала, глядя мне в глаза, зная, что могу знать интересующие тебя секреты! Такая искренняя, ты приняла мою помощь, когда тебе это было выгодно! Теперь я тебе не нужен, ведь из меня вытянуть хоть что-нибудь у тебя не получилось! Думаешь, если Орайя снизошел до того, чтобы рассказать тебе бесславную историю падения нашего отца, он ничего не понимает?!
   Дани обернулась к Кимао и с ненавистью посмотрела на него.
   - Осуждай себя, зрячий! За свои поступки я отвечу, но не перед тобой!
   - А никому, кроме меня, до них нет дела!
   - Тебе тоже наплевать! - прокричала Данфейт и попыталась слезть со стула.
   Пошатнувшись, она схватилась за стол и сползла на пол.
   - Твою мать! Хорош 'Сильзон'!
    Кимао продолжал стоять возле нее и в абсолютном безмолвии наблюдал за ее попытками подняться на ноги. В какой-то момент Данфейт все-таки привстала и встретила его надменный взгляд, задрав свою голову. Ей было наплевать на то, что он подумает. Осуждение? Презрение? Безразличие? Что из этого он выберет сейчас? Какая разница, если для нее самой это ничего не изменит? Какая разница, если это не принесет ей ничего нового, кроме очередной боли?
   - Строишь из себя обиженного, будто мои суждения о тебе и твоем отце имеют для тебя значение? - спросила Данфейт. - Признайся, ты всего лишь желаешь понять, для чего Великий Ри свел нас вместе. Не стоит играть в заступника, летать со мной на Атрион и вызывать Главу Ассоциации на поединок. Айрин и так высокого мнения о твоих моральных качествах. А если ты хочешь этим отомстить моей сестре, которая вроде бы и любила тебя, но не настолько, чтобы принести на жертвенный алтарь свою свободу, ты уже проиграл. Айрин и так знает, что ты все еще стоишь перед ней на коленях!!!
   - Уходи, - прошептал Кимао и присел на стул.
    Дани с трудом поднялась на ноги и, пошатываясь, направилась к двери.
   - Они выбрали меня покровительницей их дома, - вдруг, прошептала она. - Я должна была стать второй матерью их не родившимся детям. Она ушла первой, но их сожгли на одном костре. Они часто приходят ко мне во сне и просят спасти их. А я ничего не могу сделать. Если это был первый удар Сатриона, нас всех поглотит пекло Амира. И не уверена, что во второй раз я смогу это пережить... Я хочу знать правду. Я хочу знать, что сделал Ри, что предпринял Совет, что сделали все вы для того, чтобы этого не произошло!
   - Что ты собираешься изменить, если все равно ничего не сможешь им противопоставить? - закричал Кимао. - Совет вытрет о тебя свои ноги и плюнет на прощание!
   - Так же, как плюнул сегодня ты?
   Кимао резко обернулся и посмотрел на нее.
   - Значит, задело, все-таки...
   - Подавись! - ответила Данфейт и выставила три пальца на прощание.
   Спустя несколько секунд, Кимао и Орайя услышали грохот, донесшийся до них из холла.
   - Кто потащит ее до дивана? - спросил Орайя, глядя на брата.
   - Я не потащу, - ответил Кимао и налил в пустой бокал Данфейт 'Сильзон'.
   Опрокинув его, он налил еще одну порцию и тут же залпом осушил и его.
   - Оливку? - предложил Орайя.
    - Я не заедаю 'зеленую правду'.
   - Вряд ли бы она осмелилась выдать все это без 'Сильзона'.
   - Она говорила, что ее выбрали покровительницей дома мийянкой семьи. Слишком большая честь для избалованной девчонки, - произнес Кимао и опустошил третий бокал. - Мы не были в деревне с тех самых пор, как прилетели сюда учиться. За это время она сделала то, что не удалось сотворить нам - принесла прогресс в общество, где его отказывались принимать. Она убедила Эрику, Террея и Йори полететь с ней на Атрион, вселив в них веру, что они вполне справятся с ролью ходоков. Она взяла в свою команду Бронана Ринли и умудрилась хоть как-то примирить их с Эрикой. Преподобный Матье питает к ней странную доброжелательность, хотя женщин ненавидит в принципе. Пире Савис, известная своей ненавистью к нам с тобой и всему, что связано с нашим отцом, утверждает, что не разочаровалась в ней. Роэли Гвен, который попытался сломить ее сегодня, улыбнулся, когда она отколола номер с листом обшивки. Деи Рой - секретарь Гвена - подсказал ей, как следует проходить тестирование и пожелал удачи. И, наконец, ты, Орайя, который при всей своей отстраненности и способности к абсолютному самоконтролю, испытал похоть только потому, что она захотела вызвать это чувство в тебе. Я упустил что-то?
  
   - Да. Ты не упоминул, что Айрин в ее присутствии теряет над собой контроль, да и ты перестал блистать хладнокровием, выставляя напоказ свое болезненное желание охранять то, что, как ты изволил выразиться, 'принадлежит тебе'.
   - Психоэмоциональное управление?
   - Чистой воды.
   - Она не осознает, каким образом воздействует на окружающих.
   - И при этом ничего не чувствует.
   Кимао налил в бокал очередную дозу 'Сильзона' и снова принял яд.
   - Самое смешное, - произнес Кимао, соскакивая со стула, - что даже в невменяемом состоянии она способна вызвать во мне это поганое чувство ложной заботы!
   Кимао вышел в холл и, подняв распластанное тело Данфейт с пола, перенес ее на диван в гостиной.
   - А почему ты решил, что оно 'ложное'? - спросил Орайя, протягивая брату свернутый плед.
   Кимао посмотрел на Орайю и прищурился:
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - Она избегала тебя все эти дни, потому что не хотела знать правду. Они посадили в ней росток сомнения, который прижился в ее сердце и начал разрушать ее веру во все, что ее окружало. Они желали, чтобы она усомнилась в своем Учителе, в тебе, чтобы начала бояться тебя, как боятся они. Ей легче было заглянуть в мои глаза и спросить о том, правда это или нет, потому что от тебя она услышать это не готова. А ты мечешься, не понимая, почему нечто, к чему ты начал привыкать, ускользает от тебя. И ты не готов это терять! Нет, дорогой брат, это - не ложная забота, а самая, что ни на есть искренняя, и непосредственный источник этих эмоций стоит передо мной с пледом в руках.
   - Не забудь подложить мне под голову подушку, - произнес Кимао и упал на пол, отключившись.
   - Ты опять проиграл, - хмыкнул Орайя. - Никто не поборет меня по части употребления 'Силь...'
   Орайя рухнул на пол в ногах брата. 'Зеленая правда', без сомнений, способна была не только развязать язык, но и подарить жертве настоящий девятичасовой сон в любой удобной или неудобной позе.