Что и говорить, должность гувернантки! Возможно, это более спокойная, более выгодная работа, чем быть учительницей в школе. Но, к несчастью, я всегда относилась к этой профессии с предубеждением. По-моему, это то же самое, что быть прислугой.
Мне очень не хотелось обижать Решита-бея. Я поблагодарила за доверие, радушный прием, но, сославшись на Мунисэ, сказала, что не могу принять это предложение. Решит-бей нашел мою причину неубедительной.
- И для нее у нас найдется место, дочь моя. Неужто маленькая девочка будет обузой для нашего дома?
Я не дала окончательного ответа и попросила три дня отсрочки. Сделаю последнюю попытку. Удастся устроиться на официальную должность - хорошо, не удастся - ничего не поделаешь.
Каршияка, 3 октября.
Нам отвели комнату в верхнем этаже особняка. Комнатка небольшая, красивая и уютная, с видом на море.
До позднего вечера я любовалась из окна бухтой. Из нашего окна виден весь залив. На противоположном берегу - ночной Измир на холмах, похожий на груду облаков, усыпанных звездами, ярко освещенная набережная, напоминающая праздничную иллюминацию. Восхитительное зрелище!
Но, откровенно говоря, вид на набережную Каршияка понравился мне гораздо больше. Жизнь здесь бьет ключом. До самой полуночи шумят трамваи, в зеленом свете газовых фонарей бесконечной вереницей прогуливаются толпы молодежи. Чуть подальше - казино, разноцветные огни которого отражаются в водах бухты. Оттуда доносятся звуки гитары, то веселые, то грустные.
Какая у меня странная, причудливая фантазия! Я вижу только черные и белые пятна одежды гуляющих. Все они для меня - любящие друг друга обрученные... Да и не только они. Мне мерещится, что и там, во тьме, среди скал, чьи черные силуэты едва вырисовываются на берегу, тоже гуляют невидимые пары влюбленных.
С моря доносится шепот. Кажется, что воркуют влюбленные. А теплое дыхание ночи, сжимающее мою грудь, вероятно, слетает с горячих губ молоденьких девушек, чьи головки покоятся на груди возлюбленных, а взоры устремлены в зеленые, потемневшие, словно ночное море, дорогие глаза.
