Все, что я сделал - это поднял упавший на пол пирожок, а в результате меня объявили вором и продадут через несколько часов как раба. Хотя я сомневаюсь, что за меня много заплатят. Кому нужна моя тщедушная тушка? А ведь как неплохо все начиналось. Эх...
Сначала, в первой же деревне, попавшейся мне на пути, добрая женщина наняла меня наколоть ей дров, за что я получил сытный обед, а в придачу к нему - одежду ее старшего сына, давным-давно подавшегося в наемники. Одежда была простая, местами штопанная, но добротная и чистая, а самое главное - мирская! Так что свой монашеский балахон я прикопал в лесочке, переодевшись в немного великоватые мне вещички. Но это ничего. Штаны я подвязал веревкой, закатал рукава на рубахе и бодренько направился дальше по дороге, к вечеру добравшись до города с красивым названием Лугованка. В тех книгах, что изредка мне удавалось прочитать, это место значилось как поселок, прославившийся сочными лугами, а также своими ярмарками и пивом, так и называющимся «Лугованское», но с тех пор, как была написана книга, поселок разросся, превратившись в город.
Тут мне повезло второй раз. В ворота входил припозднившийся обоз, хозяин которого о чем-то жарко спорил со стражниками, так что мне удалось проскользнуть в город вместе с телегами, оставшись незамеченным, так что за вход мне не пришлось ничего платить. Но на этом мое везение и закончилось.
Весь вечер и первую половину ночи я бродил по городу, пытаясь отыскать работу, чтобы можно было поесть и поспать в каком-нибудь уголке, однако отовсюду меня гнали. Направляясь прочь с последнего постоялого двора, я чувствовал себя таким уставшим, что готов был спать на земле прямо под забором, но тут какой-то поздний путник въехал во двор, чуть не сбив меня с ног, а соскочив с коня, кинул мне его поводья.
- Выходи, почисти и покорми, да смотри водой не пои, пока не остынет.
Сказал и забежал в дом, а я, поколебавшись, повел тяжело дышащую лошадь на конюшню. Там меня встретил зевающий мужик, забравший повод и бросивший на меня подозрительный взгляд. Он ничего не сказал, видимо, приняв за слугу того господина, так что я, немного покрутившись рядом, быстро шмыгнул на сеновал, где и провел ночь, пока утром не был изгнан оттуда все тем же конюхом.
И снова я бродил по городу, заглядывая во все лавки и большие дома без разбору. Я умел шить одежду и обувь, плести корзины, готовить, убирать, ухаживать за животными, ну и всякие мелочи по хозяйству делать, все-таки в монастыре рос, а не в богатом доме белоручкой, но никому здесь помощники были не нужны. А может, мой вид им не нравился? Как бы то ни было, но полдень я встретил, бредя по улице, с голодным урчанием в животе и без всякой надежды на обед.
