Фань бежал со всех ног, чтобы спрятаться, ведь эти шумные дети, к которым он приходил несколько раз в неделю, вот-вот собирались начать искать своего старшего братика. Мужчина не разбирал дороги, поэтому не заметил, как очутился около небольшой церквушки, что стояла во дворе сиротского приюта, где Ву Фань провел свое детство до усыновления. Это уже потом он получил имя Кевин, но возвращаясь сюда, он всегда становился тем самым мальчишкой, громящим окна столовой с завидным постоянством.
- Мы идем искать!- сквозь прикрытые двери церкви Фань мог услышать громкие и очень звонкие голоса детей. Он в очередной раз удивился, почему они все ищут его одного, но решил поднять этот вопрос потом, ведь нужно хорошенько спрятаться, иначе не миновать как минимум шишки на лбу от щелчков такой толпы за проигрыш.
Он повернулся, и его взгляд остановился на резной двери.
«А почему бы и нет?»- сверкнуло в голове, и уже спустя пару минут, потребовавшихся, чтобы пересечь просторное помещение, Фань закрывал дверцу за собой, присаживаясь на скамейку и облегченно выдыхая. Так выходило, что дети всегда находили его, поэтому в этот раз мужчина был настроен решительно и хотел выиграть.
Где-то совсем близко скрипнула дверь, и он задержал дыхание, чтобы не выдать себя. Но громкого разоблачения не последовало, как он ожидал. Заинтересовавшись, кто и как обнаружил его, Фань попытался разглядеть лицо какого-то человека через зарешеченное окошко, но ничего, кроме длинных волос, увидеть не удалось.
«Девушка»,- внутренний голос констатировал факт, однако сам Ву не спешил выдавать себя, опасаясь, что эта молодая особа - «утка».
- Святой отец, я согрешила.
До мужчины долго доходило, что это обращаются к нему, поэтому он не сразу смог из себя выдавить глубокомысленное «угум».
- Я не знаю, чего меня чер...,- девушка осеклась и, прочистив горло, повторила:- Я не знаю, почему решилась, но мне кажется, что нужно исповедаться. Мало ли завтра кирпич на голову упадет, а я тут со своими тараканами на опп заглядываюсь. Ну как на опп. Скорее на их такие зачетные задницы. О, я на днях видела такой «орех», что думала кровь носом пойдет.
Фань замер, не зная, как ему реагировать. Он, конечно, знал, что на исповеди рассказывают самое сокровенное, тяготящее душу, но такое он вообще впервые слышал.
- Ой, простите, я увлеклась.
- Продолжай, дочь моя,- как можно тише попросил Фань, постаравшись изобразить низкий голос человека в возрасте, который нисколько не удивлен. А что оставалось делать? Быть раскрытым не хотелось, да и любопытство брало вверх.
- Я даже не знаю с чего начать,- девушка провела по волосам, накрутив прядь на палец.
Ву видел очертания ее лица и темные локоны копны волос, но не мог разглядеть лицо, ведь откровенно заглядывать в соседний конфессионал – не подобает священнику, пусть и липовому.
- Начало уже было положено, просто расскажи все, что тяготит тебя,- парень давался диву, откуда он взял все эти выражения и, главное, тон, но его слова возымели силу.
- Ох, ну хорошо. Вы знаете, я хочу уже выйти замуж, но не могу представить, как оставлю свою прежнюю жизнь. Мне уже двадцать пять, а парни бегут от меня, как от огня! Плюс, если быть замужней дамой, то нельзя, опять-таки, заглядываться на других мужчин, а у меня просто глаз наметан. Понимаете? Вот как будет реагировать мой муж на такую картину: сидим мы в ресторане или кафе, проходит какой-нибудь оппа, а мои глаза сразу, после небольшой оценки, опускаются на самые выдающиеся места? Я же и присвистнуть могу. Ой, однажды такое было...- девушка замолчала, услышав сдавленный вздох из-за стенки. Фань, как мог, старался не смеяться, ведь если бы с ним произошло такое, то он был бы шокирован, но эта исповедь по всем параметрам не подходила под определение «обычной».
- Продолжай,- произнес он напутствующим тоном, гадая, когда же сможет выйти отсюда и будет ли жив. Тут от смеха и помереть не долго. Ну, или перевозбуждения.
- А считается грехом поцелуй с подругой?
Фань снова замер. От перевозбуждения. Точно.
- Да, дочь моя. Неужели ты не знаешь заповедей? Покайся и прими прощение от Господа нашего.
Что еще говорить, Ву просто не знал, но прекрасно понимал, что нужно закругляться, иначе и матушка-настоятельница пойдет на поиски пропавшего мужчины, заигравшегося в прятки. Наверняка дети уже начали поднимать панику.
- Ну, не то чтобы не знаю... Получается, что я свято следую им,- девушка, видимо, встрепенулась или поменяла положение – до Фаня дошел аромат ее духов, внесший полнейший разлад в путающиеся мысли.– Я работаю редактором в журнале. Ну и там много моделей-парней. Молоденькие, горячие... Как устоять-то? Ну, вот с ними-то и грешу я. Сильно так. Святой отец, я каюсь во всем, что совершала и хочу начать жизнь с чистого листа. Никаких случайных связей, никаких сомнительных романов и препаратов. Святой отец, вы там?
Фань завис, представляя, что эта особа делает с молодыми мальчиками, которые наверняка ведутся только из-за должности, раз парни бегут от нее. Он представил, как она пробовала на спор целоваться с подругой, представил, что она может... Ох, зря представил.
- Да, конечно, здесь,- его голос немного дрогнул, но, прокляв свою богатую фантазию, парень попытался все-таки взять себя в руки и коротко ответил:- Господь наш прощает тебя, дитя мое. Иди с миром.
Когда дверца в соседней исповедальне прикрылась с тихим шорохом, Фань аккуратно выглянул из своего убежища. Девушка шла к двери, озираясь и разглядывая витражные окна, а когда повернулась на звук шагов, то парень забрал свои слова насчет того, что модельки ведутся на нее только из-за должности. Он бы и сам не прочь был согрешить с такой.
- Вам чем-то помочь?- голос матушки-настоятельницы заставил Фаня встрепенуться и задержать дыхание.
- Нет, спасибо, я уже ухожу,- девушка улыбнулась и вышла, прикрыв тяжелую дверь церкви.
- Где этот мальчишка? Столько лет прошло, а все равно заставляет беспокоиться за него.
