Silence [l.h.]

Она прекрасна. Просто идеальна.
Длинные темные волосы, потрясающая фигура, стройные ноги и тонкие запястья. Она похожа на дорогую фарфоровую куклу.

Шучу.

На самом деле сейчас у нее сломаны ребра, на ноге красуется кровоточащая рана, а половину лица скрывает синяк.
Но она это заслужила.

Когда мы впервые встретились, она попросту отказалась разговаривать со мной, старательно избегая. А потом...
Она случайно попала под несущийся на встречу грузовик.
Конечно же, случайно, ведь когда я толкнул ее на дорогу, даже не думал об этом.

Ну и кто бы мог подумать, что она просто постеснялась заговорить со мной? Видите ли, она испытывала смущение и неловкость. Тоже мне, преданная фанатка!
Пустой звук и не больше.

Я стою в больничной палате, внимательно наблюдая за ней, в то время, как вокруг суетятся медсестры и ее родители, щебеча что-то вроде "Спасибо, что пришли навестить ее!", "Это так благородно с вашей стороны!", "Вы такой потрясающий!" и самое чудесное "Эмили безумно рада вашему визиту!". На все эти пафосные слова я только киваю, делая вид, что все действительно так.
Остальным не обязательно знать, что я пришел посмотреть на ее мучения. Жалкая девчонка.

Когда персонал покидает палату, мы остаемся наедине. Я вальяжно направляюсь в сторону тумбочки, чтобы поставить какие-то отвратительно-пахнущие цветы в вазу с водой, а сам сажусь на край кровати.

Краем глаза замечаю, как во взгляде бедняжки застыл ужас вперемешку с безысходностью. Ей страшно.

- Улыбнись! - приказываю я, смотря на Эмили, но та отказывается подчиняться.

Тогда, протягивая руку к перебинтованному запястью девушки, на котором закреплены очередные проводки, и сжимаю его со всей силы. К моему счастью, этого достаточно.

- Мне нравится, когда ты улыбаешься. Улыбнись! - еще жестче и настойчивее повторяю я, не убирая рук.

Эми трясется, то ли от страха, то ли от боли, но она все же измученно улыбается, хотя глаза остаются холодными.

- Умница, - не слишком ласково отвечаю я, скалясь. Какая же она все-таки глупая.

Секунды тянутся не вечно. Нет.
На шестой минуте мне становится скучно наблюдать за этой безвольной девицей, которой осталось жить совсем немного.
Наконец, поднимаюсь с кровати и подхожу еще немного ближе, наклоняясь. Целую девушку осторожно, чтобы растянуть удовольствие. Она отвечает на поцелуй, но мне этого не достаточно. Кажется, она так и не поняла, что со мной шутить плохо.

- Прощай, - отстраняясь, сухо произношу я, после чего сдавливаю горло брюнетки. Она не пытается отбиваться или же сопротивляться. Наверное, у нее попросту нет сил.

- Люк, - только и шепчет она на последнем вздохе, после чего палату заполняет писк одного из приборов. Точнее, его монотонное гудение, оповещающее о том, что сердце бедняжки остановилось.

Нажимаю кнопку вызова медсестры и выхожу из палаты.

Раз не захотела говорить со мной тогда, пусть теперь молчит вечно.