Шах и мат

===

    Пожалуй, мысли о свободе появились у Софи еще лет в семь, когда отец запретил ей выходить за пределы поместья, руководствуясь тем, что «уличные паршивцы» не научат его аристократическую волшебницу-дочь чему-нибудь путному. Альтернативой этому веселому времяпрепровождению на улице отец предложил вышивание и изучение английского языка. Девочка взбунтовалась, за что получила месяц строгого режима взаперти в одной из комнат высокой башни. Именно тогда она поняла, что лицемерие сбережет кучу нервных клеток. Хотя лицемерие сильно сказано, она тогда и слова-то такого не знала, просто кипящие эмоции девушка скрывала за мнимой покорностью. Или это и есть лицемерие?

Уйти с головой в дебри терминов и их определений девушке не дал искренний смех Драко, от которого на всех парах уносился Рон, подгоняемый Гермионой.

- Ты можешь хотя бы попытаться быть милым? – спросила Софи, оказываясь рядом.

- Я милый, - усмехнулся Драко.
- Ты понял, что я имела ввиду.

Драко задумался, а потом покачал головой, улыбнувшись.

- Знаешь, это вроде старой привычки. У меня не осталось к ним той ненависти, что была, да и ненавистью это назвать было трудно. А привычка подтрунивать... это своеобразная дань традициям.

Софи чуть было не ляпнула, что он может продолжать отдавать дань традициям когда его душе угодно: за этот обаятельный блеск в его глазах она может простить ему восклицания: «Ну, каков ублюдок, твой будущий муж!»

- Дань традициям?

Малфой криво улыбнулся.

- Ладно-ладно, мне становится физически плохо, когда я молча прохожу мимо.

Девушка улыбнулась, вновь начиная следовать прерванному пути к библиотеке, раздумывая об обаятельном... то есть о книге по заклинаниям. Да, о ней, у нее ведь важный день завтра.

***

- Мне отец письмо прислал, - таинственным шепотом начал Драко, обнаружив Софи за библиотечными стеллажами в самом дальнем углу, с головой ушедшей в фолиант толщиной с три ее запястья.
- Мне тоже, - пробормотала девушка, не открываясь от книги.
- Мой поет дифирамбы связям твоего отца, семья Малфой участвует в ежегодном благотворительном вечере, устроенном Министерством, - хмыкнул Драко. – Папа счастлив.
- Мой просто в восторге: к нему возвращаются старые клиенты, - улыбнулась девушка.
- Кхм, - кашлянул маг через минуту, надеясь привлечь внимание Софи, которая подняла книгу выше, скрывая лицо.
- Я могу слушать и читать одновременно, Драко, правда, у меня завтра ответственный день и...
- Брось, - легкомысленно сказал Малфой, махнув рукой, - ты справишься.

Девушка захлопнула книгу, с интересом уставившись на мага, который вдруг почувствовал себя неловко.

- Что тебе от меня нужно? – с любопытством спросила Софи.
- Панси. Меня преследует Паркинсон.
- А ты убегаешь, - задумчиво протянула девушка. – Стоит ли сделать вывод, что в постели она бревно? Или слишком визглива, а это режет твой идеальный аристократический слух?
- А я смотрю, тебя сильно интересует, как ведут себя девушки в моей постели? Но зачем грузить твою очаровательную головку теорией, что на счет практики?
- Я не заметила за собой особого интереса, - пробурчала Софи. – Не переводи разговор: что тебе от меня нужно и что там с Паркинсон?
- Да понятия не имею, что она от меня хочет. Я, знаешь ли, немного устал от их взаимоотношений с Блейзом, приходится скрываться.
- Как это на тебя не похоже.
- А что на меня похоже?

Девушка сочла за лучшее промолчать, вновь возвращаясь к книге, а Драко, закинув ноги на стол, попытался удобнее устроиться на шатком библиотечном стуле. Возвращаться в подземелье он не спешил, вновь нарваться на Панси или Блейза сегодня не хотелось. А чье-то общество всегда было лучшим, чем вечер в одиночестве: с некоторых пор такое времяпрепровождение прельщало его больше, но сейчас хотелось компании, пусть и молчаливой.

Малфой думал о письме отца, каждая строчка которого просто лучилась довольством от того, что все возвращается в привычную колею. Нарцисса была счастлива от того, что счастлив Люциус, а Драко... а он был рад, что мать относительно счастлива. По крайней мере, ей больше не приходится терпеть подавленного отца. С тех пор, как закончилось слушание дел семьи Малфой, отец сильно сдал, и держала на ногах его только навязчивая идея: вернуть для себя былое положение. Отец был сущим одержимым.

Драко поморщился, разглядывая мыски ботинок.

Он хотел, чтобы отца заключили в Азкабан, хотел, чтобы тот исчез из его жизни и жизни матери, он хотел этого так сильно, что сам был готов убить его, если бы не знал, какую боль это причинит Нарциссе. Его бедная мама и так перенесла слишком многое.

Он так задумался, что не заметил, как Софи тормошит его за рукав мантии, пытаясь привлечь внимание. Он отреагировал инстинктивно, не сразу поняв, кто сидит рядом с ним: ее рука была с силой пригвождена к поверхности стола, а его палочка была нацелена на девушку.

- Это я, Софи, - тихо прошептала она. – Драко, отпусти, пожалуйста, это я.
- Вижу, что ты, - хрипло откликнулся он. – Тебе не пора спать?
- Пойду, как только ты отпустишь руку, - спокойно и терпеливо сказала она, словно перед ней неуравновешенный психопат.

Уже у дверей она обернулась снова, словно хотела что-то сказать, на лице явно читались вопросы и желание помочь, но, видимо, сделав правильные выводы по выражению его лица, решила оставить его одного.

Драко чудом удалось проскользнуть мимо Блейза и Панси, хотя, самозабвенно целующейся парочке сейчас, пожалуй, не помешает и сам Темный Лорд. Малфой поморщился вернувшимся мыслям о бывшем хозяине. Его жизнь теперь разделилась на жизнь до и после, и он был бы рад забыть все, что было до.