Альтаир Блэк: Предыстория.

Часть 6

Глава 6. Новая надежда.

Протянув руку, Белла помогла подняться на ноги своему избраннику. Барти встал, морщась и потирая спину.
- Повернись, – деловито произнесла Белла, вытаскивая палочку. – Так, что тут у нас... Анаэстетикум! Асклепио! Так лучше?
- О, да! – ответил Барти, ощущая, как большая часть спины теряет чувствительность, а вместе с ней и боль, и зная, что здоровенные синяки сейчас начинают быстро рассасываться. – Намного лучше.
- Твои вещи в комнате наверху, – проговорила Белла. Она улыбалась, но в глазах застыла тревога. – Что произошло, Барти? Как я понимаю, тебе не удалось решить дело миром.
- Да не очень-то и хотелось, – поморщился Барти и повалился на диван. Белла присела рядом. – В общем, всё прошло примерно так, как я того и ожидал. Он взбеленился, едва услышав, кого я люблю, и стал требовать, чтобы я немедленно и думать забыл о тебе. Я высказал ему в лицо всё, что о нём думаю, и активировал твой портал – ещё раз спасибо за него, кстати. Мама успела крикнуть, что желает мне счастья. Вот, в общем-то, и всё.
- Санкции? – сочувственно поинтересовалась девушка, беря в свои руки ладонь Барти. Тот печально вздохнул.
- Меня изгонят из Рода.
Белла вскрикнула.
- Нет! Ты же единственный сын... Это значит, что...
Барти улыбнулся, глядя ей в глаза, и поднял руку. Повинуясь его жесту, с каминной полки к ним подплыла бутылка огневиски и с мягким стуком приземлилась на низкий столик, стоявший у дивана. Несколькими секундами позже к ней присоединились два бокала.
- Как видишь, я пока ещё могу это делать... Но, самое позднее, этим вечером с возможностью колдовать без палочки придётся распрощаться. Так что, думаю... Орхидеус!
В его руке появился букет.
- Это тебе. Пускай моим последним заклинанием, сотворённым при помощи Родовой Магии, будет это...
Слёзы градом покатились по щекам Беллы. Она бережно взяла букет и поставила его в вазу, наложив чары, тормозящие увядание.
- Барти! – она резко обернулась. – Ещё не поздно всё изменить...
Одним прыжком парень подлетел к ней.
- Белла, как ты можешь так говорить? Я люблю тебя и ни за что не отступлюсь – помнишь? Если бы я хотел изменить что-то, меня бы здесь и не было... – Он обнял девушку, и та, беззвучно всхлипывая, прижалась к его груди. – Да, мне жаль, что приходиться лишаться наследия Рода, но в тысячу раз лучше быть с тобой без него, чем с ним без тебя.
- Ах, Барти, я так люблю тебя... Прости меня за то, что тебе приходится переносить из-за меня...
- Я заранее прощаю тебе всё, что бы ты ни сделала или сделаешь, – шепнул Барти в густые волны чёрных волос. – За одно то, что ты есть на свете...
Белла перестала плакать, миг слабости быстро прошёл, и теперь она просто стояла, слушая, как бьётся сердце её любимого. Глубокий вздох вырвался из её груди.
- Не видать Краучу-старшему успеха, – мрачно предрекла она. – Я не проклинаю, а просто говорю то, в чём уверена... Человек, сам не способный на жалость, не получит её и от других людей тоже, и от него все отвернутся при первой же неудаче, а она неизбежна в противостоянии с нами. Но что же нам пока делать?
- Не знаю. Здесь нам нечего бояться, так что давай просто посидим у огня. На него можно смотреть очень долго, а мне с тобой приятно не только поговорить, но и просто помолчать...
Молодые люди сидели перед камином в безмолвии, наполненном лёгкой грустью. Белла то думала, что это чем-то напоминает прогулку по осенней аллее, когда парк становится прозрачным, а под ногами шуршат облетевшие листья, то стискивала зубы, с ненавистью думая о начальнике авроров и от души желая тому напороться на Волдеморта у себя дома. Барти не думал ни о чём – не хотелось думать. Он просто сидел, чувствуя жар дров, горящих в камине, и живое тепло Беллы, и, не отрываясь, глядел на огонь.
За окном уже стемнело – шёл пятый час пополудни. И тут Барти неожиданно ощутил, как из него словно что-то вытягивают или отсекают незримые нити, связывающие его с чем-то очень важным. Он резко согнулся, ощущая каждой клеточкой тела это страшное тянущее ощущение, и ощутил на плечах руки Беллы. Она прошептала ему на ухо:
- Барти, я люблю тебя.
Барти через силу улыбнулся, стискивая её правую ладонь своею. Она нашла те простые слова, которые способны были облегчить любую боль. А это было даже хуже обычной боли – словно перестало хватать кислорода, но не снаружи, а изнутри.
Всё закончилось секунд через тридцать. Барти выпрямился, дыхание с хрипом вырывалось из груди. Он чувствовал себя так, словно ему ампутировали все внутренности и наспех зашили, оставив огромный ноющий шрам. По лбу пролегла суровая морщинка. Он вытянул руку, пытаясь призвать к себе часы с полки шкафа, затем произнёс: «Вингардиум Левиоса!», указывая на кресло, но ничего не произошло. Барти со стоном уронил руку.
- Вот и всё. Меня изгнали.
Белла ещё тесней прижалась к нему, пытаясь согреть, насколько это возможно, и тело, и душу. Барти медленно обернулся к ней, лицо исказила горькая гримаса, лишь отдалённо напоминавшая улыбку.
- Я теперь бездомен, почти нищ и не имею ничего, кроме маленького счёта в «Гринготтсе», трёх чемоданов вещей, метлы и волшебной палочки. Не побрезгуешь таким бедняком?
- Дурак, – с чувством ответила Белла, целуя его. – Мне важен ты, а не твоё наследство.
- Прости меня...
- Не за что. Я тебя понимаю, но это не конец жизни. Мы продолжим бороться за наше счастье и не остановимся, пока не победим окончательно.
Барти улыбнулся – теперь уже по-настоящему. Он вскинул голову, с вызовом глядя поверх головы девушки и видя перед собой не обитые зелёными обоями стены, а путь, по которому теперь предстояло идти, полагаясь только на себя. Теперь за его спиной не маячила мрачная тень отца, и на душе вдруг стало легко. Он добьётся всего - и сам. Выстоит, какие бы удары ни обрушивала на него судьба. Ведь ему есть за кого сражаться.