Владелец арендованного магазина / The Rental Shop Owner

Глава 10

       Когда Шень Бинь еще сидел, я и его дружки посещали могилу его матери каждую годовщину смерти, как- никак, у неё была жизнь грустная и жалкая, а, возможно, она осталась кем-то особенным для меня, как ни крути, эта женщина была матерью Шень Биня. Сейчас и её сын был здесь. Он впервые навестил её могилу.
      На могиле не было ни насыпей, ни камней. Это была обычная мраморная урна, в принципе, как и все другие, которая занимала самое дешёвое место в поминальной стене, но, тем не менее, стоило сорок долларов в месяц. Непросто было отыскать эту урну из тысячи других похожих. Номер 779. Динь Хонмей. Напротив урны была фотография Динь Хонмей в молодые годы, когда она еще работала на хлопковой фабрике. Она тогда носила  синий свитер, а волосы были завязаны в два хвостика. Ямочка на  правой щеке делала ее очень милой и необычной. Эта фотография напомнила мне о пожилой женщине, которая когда-то схватила меня за запястье, прежде чем умереть. Как жесток этот мир!
      Мы немного прибрались: вытерли пыль и поменяли на новую ту красную ткань, что была под урной, и положили фрукты, сладости и цветы. Потом её сын первый раз отпил из чаши.
      Линь Донфу и другие хорошо себя вели и даже не подглядывали. Я со стороны посмотрел, как он поклонился трижды, а потом вытянул маленькую бутылочку из кармана пиджака. Это были духи. Он поставил их возле урны, но предварительно распылил немного на фото, нажав пальцем на верхушку флакона. Это была фотография из идентификационной карточки, где она выглядела на свой возраст.
     Предполагаю, он плакал. Она дала ему жизнь и растила его. Возможно,  и потеряла свою репутацию, и жила неправильно, но зато очень любила своего сына. Болезнь  Динь Хонмей проявилась после того, как её сын сел в тюрьму. Именно в этот день они виделись  в последний раз. Он поклонился трижды, прежде чем позвал меня. Я услышал, как он прошептал: “Цянь-ге хорошо ко мне относится”. Я склонил голову, не в силах поднять её, я плакал.
     Младшие были довольно-таки рассудительными и приготовили joss paper *, чтобы сжечь в специально отведенном месте.
    “Почему ты плачешь, если даже я не плачу? Ты такая тряпка”,- он пробормотал  мне это в открытую, кашлянув несколько раз. Горящая бумага создала много дыма.
    “Что ж, это мог бы быть лучший  момент для неё, но это дерьмо все испортило”.
     Шень Бинь попытался улыбнуться естественно, но его глаза были красными.  Он быстро закинул голову вверх, чтобы скрыть слезы.  Он делал так же, когда его уводили из зала суда.  Ох, какой же глупый мальчишка, раз ведет себя подобным образом!
     Я очень хотел крепко сжать его в своих объятиях, но все, что я смог, так это хлопнуть по плечу и помассировать его загривок большим пальцем. Слава богу, он был не намного  выше меня, что упростило мне задачу.
    “Отпустите ее, Шень-ге. И вы почувствуете себя лучше”.
      Его влиятельные братки смотрели прямо ему в глаза. Линь Донфу, стоя возле своих подчиненных, рассуждал: “Тетушка была… в общем прекрасным человеком. Это просто невезение… повстречать этого гребаного ублюдка…”
     “Мне и одному хорошо с моей мертвой матерью, и я в порядке. Какое мне дело до тех, которые поступают дерьмовее, чем я?”
     Я не знал, как утешить его, ведь все  не имело значения, что бы сейчас не было сказано. У меня был типичный властный отец и импульсивная мать, но наша семья существовала в некой гармонии. Я не мог понять ту боль, которую он испытывал. Все, что я мог сделать, это поглаживать его спину.
      Он повернулся и схватил мою руку: “Спасибо, ге.”
     Тебе не нужны все эти формальности, глупый.