Эрнесто Гевара. Дневник мотоциклиста

Засушливые километры

Двигаться пешком по леясащей перед на­ми пустыне без фляжки воды само по себе было серьезной проблемой, однако мы бес­печно углубились в эту пустынную местность, оставив позади шлагбаум, отмечавший гра­ницу города Чукикамата. Наш шаг был пру­жинистым и размашистым, пока мы нахо­дились в пределах видимости обитателей городка, но затем безлюдье голых Анд, не­милосердно палившее натпи головы солнце, плохо распределенный и еще хуже закреп­ленный груз вещевых мешков вернули нас к действительности. До какой степени было героическим наше положение, как определил его один из карабинеров, мы не понимали, но мало-помалу начинали подозревать, и, ду­мается, не без осознания того, что оконча­тельное суждение должно было сопровож­даться прилагательным «глупый».

Через два часа, пройдя самое большее де­сять километров, мы выбросили белый флаг и устроили привал в теки придорожного зна­ка, указывавшего бог весть куда, это было единственное, что хоть как-то могло укрыть нас от лучей солнца. Там мы и провели весь день, пристыженные тем, что укрываемся на клочке тени от солнечного удара.

Литр воды, который мы прихватили с со­бой, быстро закончился, и к вечеру, с пере­сохшими глотками, полностью сломленные, мы направились к будке сторожа.

В ней мы и провели ночь, укрывшись в глубине лачуги, где довольно сильный огонь поддерживал сносную температуру, несмо­тря на холод снаружи. Сторож с подлинно чилийской любезностью, уснащаемой бес­конечными присказками, поделился с на­ми своим ужином — скудным после длив­шегося весь день поста, но все же это было лучше чем ничего.

Рано утром следующего дня мимо про­ехал грузовичок табачной компании, кото­рый подвез нас поближе к пункту нашего на­значения, но тогда как дальше они собира­лись ехать прямо до порта Токопилья, мы предполагали свернуть на север, чтобы по­пробовать добраться до Илаве, поэтому нас оставили на перекрестке. Мы бодро заша­гали, чтобы дойти до дома, который, как нам было известно, расположен в восьми киломе­трах, но посередине пути почувствовали, что устали, и решили остановиться на сиесту. Натянув одеяло между телеграфным столбом и камнем на обочине, мы легли, наполовину оказавшись в турецкой бане, в то время как ноги припекало солнце.

Через два-три часа сиесты, когда каждый из нас потерял литра по три воды, по дороге проехал маленький «форд», в котором сидели развалясь трое благородных горожан, пья­ных в стельку и горланивших народные пес­ни. Это были забастовщики с шахты Магда­лена, заранее праздновавшие триумф народ­ного дела. Перепившиеся шахтеры ехали до ближайшей станции, где нас и высадили. 1км мы увидели разношерстную команду, го­нявшую футбольный мяч, так как скоро им предстояла встреча с серьезным соперни­ком. Альберто вытащил из мешка пару та­почек и начал усиленно проводить тренер­скую работу. Результат оказался впечатляю­щим: нас записали в команду на встречу, которая должна была состояться в ближай­шее воскресенье; плюс кое-какие деньги, дом, еда и транспорт до Икике.

Через два дня настало воскресенье, озна­менованное блистательной победой коман­ды, в которой мы играли оба, и жареной коз­лятиной, которую Альберто приготовил так, чтобы поразить присутствующих чудеса­ми аргентинского кулинарного искусства. Оставшиеся два дня мы посвятили посеще­нию очистительных нитратных установок, которых в этой части Чили огромное коли­чество.

На самом деле добывать полезные иско­паемые в этой части света не стоит большо­го труда. Надо лишь снять верхний слой земли, который и содержит минералы, и за­грузить его в большие чаны, где он подвер­гается не очень сложному процессу сепара­ции, в результате чего извлекают нитраты, нитриты и йод, содержащиеся в смеси. Ка­жется, первыми разработчиками месторож­дения были немцы, но затем фабрики у них отняли, и сейчас владельцами являются по большей части англичане. Две самые боль­шие установки по выработке и числу заня­тых рабочих в данный момент бастовали и располагались к югу от нашего маршрута, поэтому мы решили не посещать их. Вмес­то этого мы посетили довольно большое за­ведение, «Ла Виктория», перед входом в ко­торое лежит глыба, указывающая место, где погиб знаменитый уругвайский гонщик Эктор Супиччи Седее, сбитый другим гон­щиком в момент, когда он пополнял свои запасы.

Пересаживаясь из грузовика в грузовик, мы приехали наконец в Икике, укрытые неж­ным покрывалом из люцерны, которую вез грузовик, подбросивший нас сюда. Когда мы приехали, солнце светило нам в спину, отра­жаясь в море чистейшей синевы, каким оно бывает только в это время дня: все вместе на­поминало картинку из «Тысячи и одной но­чи». Подобно волшебному ковру-самолету, грузовик стал спускаться в окружающие порт карьеры, и город надвинулся на нас, открыв­шись весь как на ладони.

В Икике не было ни аргентинских, ни ка­ких-то иныхсудов, поэтому оставаться в пор­ту было совершенно бесполезно, и мы реши­литормознуть первый же грузовик, который направлялся в Арику.