Совместными усилиями мы втащили молодого и помогли Шнобелю. И затем упали в траву, где валялись остальные. Я сплюнул набившуюся в рот угольную крошку. Кровь еще стучала в ушах, руки-ноги дрожали, но уже приходило понимание ситуации. Да, мы спаслись от смерти — чтобы попасть в лапы другой, возможно, более ужасной. Оказаться в Зоне без оружия — врагу не пожелаешь. А я с Пригоршней остался без рюкзаков с патронами — это почти то же самое, что без оружия.
Я проверил, сколько у меня снаряженных магазинов и запасных обойм распихано по карманам разгрузки. Получилось с полторы сотни патронов. Пригоршня использовал магазины от РПК74, туда шло по сорок пять штук. Но он активнее отстреливался в стычке с собаками, так что у него осталось всего три магазина, это еще примерно столько же патронов. И все. Ножи не считаются.
Продолжать путь с таким снаряжением было равно самоубийству, это понимали все.
— Завернем в Куреневский лагерь «Единства»? — предложил Никита, снимая и отряхивая шляпу. Он проверил, не истерлись ли шнурки, и надел ее обратно. — Пора прибарахлиться.
Никто не возражал. У Шнобеля вид был не очень довольный, но и он ничего не сказал против, так как понимал, что других вариантов нет: надо идти за снарягой.
— Далеко этот лагерь? — уточнил он только. — Никогда о таком не слышал.
— Придется сделать небольшой крюк, — сказал я. — Сейчас пойдем к северу, вдоль Выработки, и дальше уже возьмем восточнее. Лагерь у них в пяти километрах от деревни, ближе к нам.
Он кивнул задумчиво. Повернувшись лицом к Выработке, встал на краю обрыва и стал оглядываться из-под ладони. Было часов шесть вечера, заходящее солнце светило ему прямо в лицо. Наемник долго щурился, оглядывая огромный угольный бассейн; то ли искал что-то, то ли старался запомнить каждую мелочь в месте, где столь счастливо спасся от неминуемой смерти.
Я встал рядом, глянул вниз. Огонь разрастался, охватывая все больше площади. Обогнув круг трамплина, пламя разошлось влево и вправо и подбиралось к гусеницам вновь притихшего экскаватора. Первые языки уже облизывали покрытые угольной пылью треки.
Попробовали поискать мой рюкзак, закинутый сюда трамплином, но не обнаружили. Видимо, с такой силой отфутболило аномалией, что улетел он невесть куда.
