Даже не знаю, что лучше: встречать Рождество с малолетками, или не встречать его вообще. Как–то на старости лет этот праздник мне не очень нравится. Все эти гирлянды, игрушки, елка, лица счастливые – бесит, будто радуги наглотались. Хочется врезать и, спокойно встряхнув кулаком, пойти домой и "встречать" Рождество с какой–то блондинкой.
Но в этом году мне как–то уж очень захотелось пойти, потому как есть там одно рыжее (ну, окей, русое, мне без разницы) существо, которое не дает мне покоя уже полтора курса. Эва... Квиг Мун, так ее звали по–моему? Да, кажется. Ну, в общем, я на нее не на шутку запал, а она динамит меня, только вот не пойму, чего ломаться?
– Крииис! Шистад, ты слышишь меня или нет?
Это зануда Вил машет у меня ладонью перед глазами, чтобы я слез с небес на землю. Я переключаю внимание на него.
– Чтоо тебе надо?, – протягиваю.
– То, что мы тут дела автобуса обсуждаем и рождество, а ты там что, в мыслях опять с той из бара?
– Ой, закрой рот, Магнуссон. Сказал же, пойду.
– Ну ладно. Кстати, там и "Girl Squad" с первого курса позвали, знаешь?
Ну, конечно, знаю, там же Эва.
– Ммм, нет, что–то не припоминаю таких.
– Да как это нет? Ну, там еще Нура, в этом автобусе!, – пфф, точно, он же сохнет по ней. Неожиданно, меня одолел смех.
– Ты чего ржешь, как конь? То в прострации пребываешь, то тебя не заткнешь. Что с тобой, брат?, – это был Тео, который сидел напротив меня.
– Ничего, все хорошо. С чего вы взяли сразу, что плохо?
– Вспышки настроения. Такое бывает, – сказал Зак, еще один Пенетратор (о да, нас много).
– Вспышки гнева, придурок, – мрачно поправил я. Очередь Вильяма смеяться.
– Ох, пардон, всезнающий Шистад. Хоть решил, что наденешь?
– Решил, лучше ты решай. Говоришь, как женщина озабоченная, ей Богу.
Я начал барабанить неизвестный ритм по столу.
– Точняк! Крис!, – Магнуссон опять что–то вспомнил, – ты можешь сыграть! Да, сыграй на пианино в сочельник!
Пальцы сами остановились, а глаза стали маслинно–черными, я аж прям почувствовал. Дебил. Я же говорил, что не могу этого сделать после ее смерти. После смерти мамы.
– Я не буду.
– Шистад, брось ломаться! Тебя же не должен вечность преследовать призрак страха. Взгляни ему в глаза, чувак.
– Не буду я никому смотреть в глаза. Не играю, и все.
– Ладно, – сказал он как можно спокойней, но я–то знаю, что этот засранец на одном "ладно" не остановится.
* * *
О, Боги, ну наконец эта история закончилась! Облегчение называется. Я собираюсь домой, как перед глазами мелькает знакомая шевелюра, которая быстрым шагом направляется... Стоп, ко мне? Лады, лады.
– Крис?, – она машет рукой, – нам надо поговорить.
Черт, неужели... Так, нет, Шистад, соберись.
– Э, да, конечно. Давай.
