Непрожитая жизнь

Глава 7

Глава 7
Звонок, возвещающий конец урока, звенит, как спа- сительный колокол. Каждая мышца в моем теле на- пряжена. Правым боком я ощущаю точно такое же на- пряжение, исходящее от Рафаэля, но за все два часа он даже на миллиметр не повернул головы в мою сторону, не коснулся меня локтем, не задел ногой под столом. Аб- солютно никакого контакта. Квантан вскакивает с места, освобождая проход, и, наверное, все за нашим столом ощущают исходящие от нас волны, потому что собира- ются очень быстро. Даже Капюсин, в чьей сумке, должно быть, царит идеальный порядок, как попало кидает туда свои вещи и спрыгивает со стула. За мной поднимается Рафаэль, и я спешу к выходу, так же старательно избе- гая его. Весь урок я сидела, как приклеенная, ни разу не посмотрев в его сторону, и практически не шевелилась два часа, чтобы, не дай Бог, случайно не коснуться его. Перед дверью возникает фигура мадам Феррар. Запы- хавшись, она объясняет, что забыла в классе свои очки. Я отступаю на шаг, пропуская ее, и врезаюсь в кого-то, вдобавок наступив ему на ногу. Этот кто-то очень тихо шипит себе под нос ругательства, но я все равно слышу его, потому что мое ухо на уровне его губ. Я не спеша от- хожу от Рафаэля, делая вид, что вовсе не заметила столк- новения, не почувствовала его, не услышала... Словно все нервные окончания в моем теле не оголились в этот миг. Пульс бьется в ушах, оглушая, чувства обостряются, и в то же время я как в тумане... Собравшись, я делаю два шага в сторону и глубоко вздыхаю. Теперь я на бе- зопасном расстоянии.
— Воспитанные люди говорят «пардон»,— высоко- мерно замечает одна из девочек, чье хихиканье доноси- лось до меня на уроке.— Раф, не пообедаешь с нами? — продолжает она абсолютно другим тоном.
— Воспитанные люди не суют свой нос в чужие дела,— заявляет стоящая чуть в стороне Капюсин. Она надела на нос солнцезащитные очки в красной опра- ве,— и, Лор, не напрягай извилины, мне неинтересно. Леа, пошли уже.
Я выскакиваю из класса и плетусь по коридору вслед за Капюсин. Вторая девочка что-то кричит нам вслед, но пульс в моих ушах все еще барабанит, так что ее «остро- умный ответ» остается для меня тайной. Впрочем, как и ответ Рафаэля на ее вопрос. Не знаю, как объяснить свою реакцию, свою нервозность, Мика. Я снова мыс- ленно говорю с тобой, но представляю его и чувствую себя сумасшедшей. Понимаю, что он — это не ты, вижу, какие вы разные. Но вы были близнецами, Мика, и мне так интересно, сколько в нем тебя. С тобой я больше ни- когда не встречусь, поэтому ты не сможешь дать мне от- вета на этот вопрос. Я думала, что согласилась помочь из чувства благодарности и любви к тебе, но все гораздо сложнее. Я цепляюсь за твоего брата потому, что у меня забрали тебя, и я безумно скучаю. И потому, что мне ин- тересно, каким ты был при жизни. А еще потому, что он моя последняя ниточка, ведущая к тебе, Микаэль. По- этому, когда я вижу его, во мне взрывается фейерверк, и вся я будто превращаюсь в пучок оголенных нервов.
— Не обращай на нее внимания. Она безуспешно бегает за ним с тех самых пор, как он перешел в наш класс.
Мы выходим из здания школы. Капюсин уверенным шагом направляется в сторону буланжери.
— Сегодня отличная погода, как насчет того, чтобы отобедать в сквере? Тут вкусные сэндвичи.
Я улыбаюсь.
— Мне подойдет все что угодно. А он давно пере- шел?
Перед булочной стоит длинная очередь из учеников нашей школы, и мы пристраиваемся в хвост.
— Кажется, за две недели до весенних каникул, но я точно не помню. Я сама перешла сюда только в начале года и, если честно, мечтаю поскорее слинять. В нашем классе всего восемнадцать человек, вместе с тобой и со мной. Отними от этого числа семь безмозглых созданий женского пола — компашку Лор,— шесть парней, на которых без слез не взглянешь, и трех божественных Делионов, на которых охотится вся школа. В общем, с классом нам катастрофически не повезло,— ухмыляется она.
Очередь продвигается на удивление быстро. Капюсин расстегивает две пуговицы своей блузки.
— Бонжур, Жан! — весело восклицает она, когда мы оказываемся у прилавка с хлебом и пирожными. За ним стоит парень, на вид чуть постарше нас. При виде Капюсин на его лице появляется широкая улыбка, вид- но, что он тут же оценил декольте моей новой приятель- ницы. У нее высокая, полная грудь, мечта всех мужчин и женщин.
— Привет, красавица! Что будешь?
— Сэндвич с курицей и бутылку воды, будь добр. Кстати, это Леа. Она новенькая в Аду.
Жан усмехается.
— Привет, Леа. Что будешь ты?
— Привет, то же самое, пожалуйста. И билетик из
Ада, если можно,— шучу я.
— Из Ада выхода нет, но здесь можно вкусно по- есть,— он подмигивает и кладет нам две сладкие, посы- панные сахаром, булочки.— За счет заведения.
— Вот поэтому я люблю именно эту булочную,— громким шепотом произносит Капюсин.
— А я люблю, когда такие девушки заходят в нашу булочную,— не остается в долгу Жан.
Мы благодарим его и выходим, оплатив воду и сэнд- вичи.
— Моя мама говорит, пока молода и красива, нужно этим пользоваться,— хитро сощурив глаза, говорит Ка- пюсин, потянувшись к пуговицам блузки, но не успевает их застегнуть.
— Леа, вот ты где! — кричит, подходя к нам, Кван- тан.— Я ждал тебя, но этот придурок все лез ко мне со своим телефоном. Смотри, говорит, какое крутое видео, смотри!
— Этот придурок показывал тебе реально крутое видео, парень творил такое,— говорит Пьер, догоняя Квантана.
— Да плевать я хотел, что делал этот парень!
— Все-все, не злись, нашли мы твою Лею, и...— Пьер подходит к Капюсин и внимательно смотрит на ее грудь,— впрочем, я рад, что ты, как псих, везде ее искал.
— Мальчик, мои глаза чуть выше,— заявляет Ка- пюсин.
— Я в курсе, но, возможно, твоя грудь куда интерес- нее,— ухмыльнулся он, не поднимая глаз.
— Это спорный вопрос,— Капюсин, поймав его за подбородок, приподнимает ему голову. Пьер вниматель- но смотрит ей в глаза. И никто из них не отводит взгляда.
— Так, я начинаю чувствовать себя здесь лишним,— бормочет Квантан.
— Тебе не впервой,— язвит Пьер.— И вообще, это все происходит из-за тебя. Вместо того чтобы сидеть в «Le Pain Quotidien» и есть стейк, ты купил мне сэндвич с долбаным тунцом.
— Других там не было, не рассыплешься.
— Тебе нравится «Le Pain Quotidien»? — интересу- ется Капюсин.
— Ему нравится официантка,— фыркает Квантан.
— Так в чем проблема? Позови ее на свидание, или тебе слабо? — дразняще выгибая бровь, спрашивает Капю.
— Знаешь, один из моих талантов — предсказывать будущее. Я приглашу ее на свидание, она весь день будет выбирать наряд, я возьму классную спортивную машину и отвезу ее в ресторан. Не забуду и о цветах. Мы прове- дем ночь вместе, а на следующий день мне нужно будет искать новое место для обеда. А, видишь ли, я терпеть не могу перемены. Лучше она будет радовать мой взор каждый раз, когда я прихожу в это место, и шикарно об- служивать в надежде узнать номер моего телефона.
— Да ты философ,— усмехнувшись, говорю я.
— О да, будущий горе-романист,— подыгрывая, яз- вит Капюсин.
— Нет, дамы. Будущий писатель здесь один,— и Пьер тычет пальцем в Квантана.— Я — будущий месье ле президент.
То, каким уверенным тоном это было сказано, застав- ляет нас в голос засмеяться.
— Смейтесь,смейтесь,—беззлобноговоритПьер,— но вы еще за меня голосовать будете. Не забывайте о моем первом таланте,— и он подмигивает в такой ве- селой мальчишеской манере, что я не могу сдержать улыбку.
— Что я слышу! — Из-за угла вдруг появляется ма- дам Феррар.— Пьер Делион — будущий президент Пя- той республики? — ехидно переспрашивает она.
— Вы как никогда все правильно поняли, мадам. Учительница улыбается.
— Может, я что-то путаю, но разве ты не наполови-
ну русский?
— Да, моя мама из Санкт-Петербурга, наводили
справки?
— В учительской любят посплетничать. Могу я за-
дать тебе вопрос как взрослому человеку, который не начнет упрекать меня в дискриминации?
— Конечно,— пожав плечами, отвечает он.
— Ты думаешь, Франция проголосует за человека с русскими корнями?
— Мадам, при всем моем уважении к вам, вы слег- ка упускаете маленькую деталь. Я — француз, появив- шийся на свет в прекрасной клинике Никер в Париже, даже если я и наполовину русский. К тому же мне необ- ходимо как минимум отучиться лет десять и потратить лет пять на карьеру в политике. А через пятнадцать лет, вполне возможно, связи с Россией в политической сфе- ре будут только приветствоваться. Я уже вижу заголов- ки газет: «Он знал Путина с пеленок! Вся надежда на Делиона!»
К моему большому удивлению, мадам Феррар расхо- хоталась.
— От скромности ты точно не умрешь. Приятного аппетита всем!
— Спасибо, и вам,— отвечаем мы хором.
— Знал самого Путина...— насмешливо повторяет Капюсин.
— Это правда? — серьезно спрашиваю я.
— А ты что, не знаешь Путина? — весело восклица- ет она, играя бровями.
И мы все хохочем.
— А ты, кажется, смышленая,— улыбнувшись, го- ворит Пьер,— идем в сквер.
— Нет. Просто я поняла, что ты за человек, месье ле президент.
— А я понял, какая ты. Мы отлично подружимся.
— Да,— соглашается она,— мы будем отличными друзьями и только друзьями. Ведь если мы переспим, тебе придется избегать меня до конца года, а ты не лю- бишь создавать себе неудобства.
— Точно! — говорит Пьер, щелкая языком.— Кван- тан, хватай свою Леа и шевели булками, я хочу сесть.
— Она не моя Леа, она та самая Леа,— бурчит он. — Та самая? — переспрашивает Капюсин.
— Ты серьезно? — с сомнением произносит Пьер.
Наверное, сейчас он в первый раз за все утро смотрит в мою сторону.— Черт, я представлял ее совершенно иначе.
— Представлял меня?
— Конечно! Квантан так живо описывал тебя, сидя- щую рядом с ним в одной тоненькой майке, на холоде, испуганную, но смелую. Он раз пятьсот повторил, что ты сняла свою толстовку и накрыла его,— он замолкает и, нахмурившись, добавляет: — Того идиота, а сама дрожа- ла от холода. И нашему рыцарю — Квену — захотелось тебя спасти. А я, наверное, должен был заплакать, пред- ставив всю эту картину, но у меня не вышло. И старина Квен чуть не врезал мне, когда я спросил, твердые ли у тебя были соски.
— Заткнись, Пьер,— устало бросает ему Квантан, а мне говорит: — Не обращай внимания. Он, конечно, за- ноза в заднице, но безобидный.
— Ничего себе,— бормочу я.
— Ты не удивляйся. Он впечатлительный, как дев- чонка. Не зря же будущий писатель,— фыркает Пьер.
Квантан закатывает глаза.
— О чем вы вообще говорите? — недоумевая, спра- шивает Капюсин.
— Это секрет, извини,— заявляет Пьер,— и, Ка- пюсин, я только что представил тебя, стоящую в одной майке на холоде. И это прекрасное зрелище.
Капю хлопает его по плечу.
— Ты больной на голову,— покачав головой, гово- рит Квен.
— А вы знаете здоровых? — серьезно спрашивает Пьер.
На секунду мы все замолкаем, а потом хором отве- чаем:
— Нет.
Вот так все и началось, Мика. Квантан, Пьер, Капю и я. Именно так все и началось.