Септум

№1

  Я всегда был примерным сыном, образцовым учеником, добросовестным работником и просто хорошим человеком. Ни с кем не ссорился, был абсолютно бесконфликтным, старался всех слушаться и всем потакать. Даже в переходном возрасте во мне совершенно не было так свойственного подросткам бунтарства и желания противостоять всему миру. Мне вовсе не хотелось пить и курить, дабы выставить себя крутым и взрослым перед сверстниками. Меня совершенно не привлекали тату и пирсинг. Даже проколотые уши вызывали недоумение, а уж лишние дырки и железо на лице — и вовсе заставляли задуматься об умственном развитии их обладателя. Ведь на мой взгляд это всё выглядело совершенно дико, словно эти дети — отпрыски отсталых племён Африки. А уж если я видел вполне взрослого и состоятельного человека с подобными украшениями, мне хотелось срочно соорудить между нами кирпичную стену (да подлиннее и потолще, похлеще Великой Китайской). Ибо я совершенно не понимал, как мы можем с таким человеком сосуществовать в одном и том же мире, в одном и том же месте. Как можно общаться с ним? О чём вообще можно говорить с человеком, у которого, к примеру, кольцо в губе? Ведь у него явно какие-то психические отклонения. А психов я всегда побаивался.

Но несмотря на моё негативное отношение к подобным бодимодификациям, я ни разу никого не оскорбил и даже не наградил укоряющим взглядом. Это казалось мне слишком уж неэтичным. Поэтому я считал, что пока подобные люди для меня лишь мимопроходящие, это не моё дело и не должно меня волновать.

Но один из таких мимопроходящих всё же сумел меня взволновать.

Я работал в маленьком магазинчике, не отличавшемся разнообразностью ассортимента и высокопоставленностью посетителей. Было уже поздно, и время близилось к закрытию (я же близился к долгожданному сну), когда в двери прошмыгнул парень. 

Это был подросток, от одного взгляда на которого у меня мурашки пробежали по взмокшей спине. Наверное, это нахлынувшее чувство можно бы было перепутать со влюблённостью с первого взгляда, если бы не... некоторые детали. На шее парня красовалось огромное тату, а лишнее железо просто резало глаз. Уши, бровь, нос, губа — повсюду был пирсинг. Одет парень был в узкие чёрные джинсы и длинное серое худи, которое было явно на несколько размеров больше, чем нужно. А из-под чёрной шапки торчали пепельные пряди волос, что весьма успешно гармонировали с ранее упомянутым худи. Парень был очень симпатичным, но всё же выглядел пугающе. Даже короткий взгляд в мою сторону словно прибил меня к полу, настолько тяжёлым он был.

Перестав разглядывать парня украдкой, я чуть заметно вздохнул и стал смахивать с прилавка несуществующую пыль, дабы не заснуть от безделья. А когда снова покосился на него, тот стоял с открытым рюкзаком в руках у витрины с алкоголем, опасливо и как-то воровато поглядывая в мою сторону. Я тут же побросал всё, что было в руках (то бишь всего лишь салфетку), и кинулся к нему, боком протискиваясь между парнем и витриной.

— Ты разве совершеннолетний? — поинтересовался я чуть нерешительно, смотря в лицо подростка, которое было слишком близко и слишком уж мрачным, из-за чего хотелось упереться взглядом в пол и всё также бочком уйти восвояси.
— Нет, — коротко и безэмоционально ответил тот, лишь чуть поведя проколотой бровью.
— Тогда тебе нельзя.
— И что?
— Ты же... не собирался воровать, правда? — я кивнул на его рюкзак, обрадовавшись появлению предлога для того, чтобы наконец опустить взгляд хоть ненадолго.
— Вот ещё, — парень фыркнул и запустил руку в рюкзак. — Я всего лишь хотел достать бумажник, — на свет показалась упомянутая вещь. — Лишь бы оклеветать человека, да? — и снова этот тяжёлый взгляд из-под длинных ресниц.
— Я вовсе ни в чём тебя не обвиняю, — поспешно замахал руками. — Просто решил перестраховаться. Мне проблемы ни к чему. Так ты покупаешь, что-нибудь?
— Покупаю.
Парень протянул руку вперёд, буквально в паре сантиметров от моей головы, и, взяв литровую бутылку соджу, невозмутимо направился к кассе.

— Нет, стой... Подожди, — я хотел выхватить бутылку у него из рук, но тот держал слишком крепко, и я после нескольких неудачных, но упорных попыток сконфуженно опустил руки. — Тебе нельзя. Мы ведь это уже выяснили.
— Слышь... — он перевёл взгляд на мой бейдж, а затем обратно на меня, — Чон Хосок, не строй из себя такого правильного. Просто продай мне её и разойдёмся.
— Нет, — упрямо стоял на своём.
— Да ладно тебе, будь проще. Я ведь не беру много. Всего одну.
— Думаешь, раз кольцо в носу, то можно подобно быку нестись напролом? — сказал и сам же испугался. Ибо звучало это явно ни капли не тактично. А быть нетактичным мне не свойственно. — Сказано нет, значит нет, — взяв себя в руки, всё же закончил твёрдо.
— Это септум называется, — парень выглядел спокойным, но вот его тон говорил об обратном.
— Септум? А мне какая разница?

— Никто не узнает, что ты мне продал. Тут даже камер нет, — он окинул помещение внимательным взглядом чуть прищуренных глаз.
— Мне достаточно и того, что я буду знать. Предпочту уж оставить свою совесть чистой.
— Даже если при этом умрёт человек? — парень медленно шагнул в мою сторону, а я, вздрогнув всем телом, моментально отскочил назад на метр.
— Ты не умрёшь без бутылки, — пробормотал, хотя на месте умершего представил вовсе не его, а себя. Вот так живёшь себе спокойно, никого не трогаешь, а потом приходит какой-то пирсованный подросток и убивает тебя за выпивку. Прискорбная участь. Никто не оценит такую геройскую смерть.
— Я бы на твоём месте не был так уверен.
— Я старше тебя, а ты продолжаешь говорить неуважительно, — я вскинул выше подбородок, дабы выглядеть более подобающе, а не словно запуганный котёнок.
— И что же? Преуменьшаю твою значимость? Эго страдает? Ненавижу эту тупую официальщину.

— Послушай, — начал я как можно мягче, — если у тебя день не задался или настроение на редкость паршивое, просто купи себе побольше сладостей. Это поможет, гарантирую. Вовсе не обязательно прибегать к выпивке. Ты ещё слишком молод, а уже убиваешь себя.
— А что, если молод, нельзя умирать? — и пристальный взгляд, заставляющий облизывать вновь и вновь пересыхающие губы.
Я немного стушевался и замямлил:
— Ну... Просто... Это... Как бы...
— Если завтра найдут мой труп, — он снова двинулся ко мне, пока я совсем не вжался спиной в витрину, — знай, что это твоя вина, — ткнул мне бутылкой в грудь, а после поставил её на место, слева от моей головы. — Надеюсь, ты будешь корить себя за это всю жизнь, — негромко выдохнул мне в самое лицо и направился выходу.
— Эй... ну зачем ты так... — я растерянно хлопал ресницами, торопливо чуть подрагивающей рукой расстёгивая пуговицу на вороте рубашки: воздуха катастрофически не хватало. — Я ведь ничего плохого не сделал... Стой. Эй, ты! Септум, подожди...

Но дверь за парнем уже шумно захлопнулась, а негромкая мелодия уведомления на телефоне оповестила о том, что пора закрывать магазин.