Любовница ледяного дракона

7. Выбор

   — Рина, Риночка, спаси!

   Эти слова тревожным набатом стучали в висках, отдавались свистом ветра в ушах и болью в бешено колотившемся сердце. Я бежала, выбиваясь из сил. Задыхалась, хрипела, но не останавливалась ни на секунду. Горная тропка звала наверх, подкидывая все новые препятствия. А детский плач становился с каждым разом жалобней и тише.

   — Рина, Риночка-а-а-а...

   — Я иду, иду... уже почти... — беззвучно шептали губы, а на глаза наворачивались слезы. Не уследила за рыжей непоседой, проворонила! Как я могла задремать?!

   Громкий вскрик резанул по нервам разорванной струной. Я споткнулась и только чудом не покатилась вниз, потеряв равновесие. Зацепившись дрожащими пальцами за каменный выступ, вновь распрямилась и, судорожно вздохнув, помчалась дальше. Поверить, что ее больше нет, было страшно, но пустота в душе увеличивалась, росла. Пустота? О небо, нет! Пролетев, не чувствуя ног, оставшийся участок дороги, я выскочила на небольшую смотровую площадку, куда мы частенько бегали тайком от родителей, чтобы полюбоваться с высоты птичьего полета на наш чудесный городок. Без конца оглядываясь, я искала глазами худенькую фигурку в желтом платье, втайне надеясь, что все это глупая шутка, но никого рядом не было. Каждый шаг к краю скалы отдавался болью в груди и ноге. Не острой, но ощутимой. Боль... в ноге... значит ли это, что она жива?

   Я боялась увидеть изломанное хрупкое тело внизу на камнях. Боялась, но все равно шла. Раз — дыхание мое сбилось окончательно, два — голос пропал, три — ноги онемели, не желая подчиняться, четыре... Последний шаг сделала исключительно на силе воли. Застыла на краю, глядя на такой привычный и родной пейзаж, сглотнула вставший в горле ком и, смахнув с глаз слезы, посмотрела вниз. Она действительно упала. Я не успела ее спасти. Но не на острые камни, которые не оставили бы ей даже шанса, а на плоский выступ скалы, расположенный ниже площадки. Узкий, шаткий... каким чудом она умудрилась задержаться на нем? Тоненькая, словно тростинка, девочка с ярко-рыжими волосами, которые сейчас, как и всегда, трепал неугомонный ветер, а солнечные блики играли в тугих завитках. Только бы ее не сдуло! Не приведи небеса! Бледное личико моей сестры казалось умиротворенным, а неестественно выгнутая нога — сломанной. Без сознания? Да? Или все-таки нет?

   — Касс, — будто во сне, я произнесла ее имя. — Кассандра! — И тут же зажала ладонью рот, опасаясь, что от моего крика она очнется и, неловко пошевелившись, рухнет в пропасть.