Дневники Наркомана. [16+].

###ГЛАВА 54.###

Прошло два дня с похорон Сэма, я вернулся в Бразилию вместе с Ванессой, так как сестра очень уж просилась к океану и часто рассказываемым Питеру и Лорен.

Боль не прекращалась ни днем, ни ночью —даже если и утихала, то ночью давала знать о себе в кошмарах и воспоминаниях того дня.
Кажется, я схожу с ума и это неизличимо.

Больше всего меня пугает, что Лора будет сильно уставшая после такого стресса и это отразится на ребёнке, что мне не очень хочется конечно видеть, потому, я отослал в больницу Саймона, который был не против навестить племянника.

***

- Мамочка, а почему папа не приезжает к нам уже третий день? - спрашивает меня Питер и голубые глазки с множеством маленьких янтарных капель рассыпались по спокойному океану, обнимаю мальчика и смотрю не дверь, в которую кроме врачей больше никогда не заходит... - Он что, забыл про нас? Обиделся?

-Нет малыш, он не забыл и не обиделся, - отвечаю я и звоню Релиону, но тот не отвечает на звонки, что вводит в заблуждение и пугающую неизвестность. - Просто у него много дел, и..

-Я не нужен ему такой? У него дела.. - мальчик задумался и спрыгнув с кровати подошёл к окну, с Питера уже сняли трубки и другие приспособления для поддержания сердца, только на вечер ставят капельниыы да лекарства подают.

Питер задумчиво смотрел в окно и видимо так сильно углубился в свои детские, но не по годам мудрые мысли, что не обращал внимания на окружающих.

Детские мысли это что-то противоречивое и сложно поставленное всему взрослому миру. Их логику сложно понять, но тем кто все же смог проникнуть в их маленький мирок и постигнуть всю суть развития фантастических, выдуманных героев, и сказочных миров — открывается новый и неизведанный, но все же другой и иной мир.

-Сына, - позвала я Питера, и светловолосый мальчуган подбежал ко мне. - Наш папа, сейчас занят, но он не обиделся и никогда бы не оставил тебя, он очень любит и ценит тебя, ты ведь первый его сын.

Любопытные глазки долго смотрели на меня, а потом наполнились счастьем и надёждой.

-А теперь, пора спать. - Питер уселся на кровать и я укрыла мальчика теплым одеялом.- Спокойной ночи.

-Спокойной.

Если бы эта ночь была спокойной... Только вот сердцу неспокойно и тяжко, хочется выть от боли, но уже два маленьких человечка защищают и любят меня так, как не любили родители..
Как меня любит и ценит Релион, Питер и наша  маленькая дочь....

***

Над солнечным и вечно жарким Рио-де-Жанейро уже вторую неделю висят густые и тёмные дождевые тучи, солнечные лучи еле пробиваются сквозь эту пелену и окрашивают высокие пальмы, небоскребы и другие дизайнерские архитектурные постройки в тусклые оттенки.

Парень в белой рубашке и джинсах стоит на пляже у бушующего почти чёрного океана. Свирепый морской ветер сильными порывами тревожит концы его одежды и кудрявые каштановые волосы, сильно наклоняются и даже прогибаются под холодный ветер высокие пальмы и низкие растения.

Высокие, могучие пенистые волны величиной с двух этажное здание возвышаются друг над другом, то накрывая сверху, то подгоняя очередную небольшую волну к берегу. Языки беснуювшийся водной стихии с громким плеском и гулким шумом обрушаются на серый и  прохладный песок, волны поднимают стены и шквалы холодных брызг и почти накрывают причал удаляющийся, как и волнорезы на километры вдаль.

Релион шёл прямиком на этот причал, где они были несколько лет назад, все трое.

-Мы три мушкетера!

-Да!

-Один за всех и все за одного!

Пронеслось очередное воспоминание и на глаза на вернулись слезы.

Теперь они не мушкетеры. Теперь не один за всех! - и все за одного,— теперь Сэм пробежал в финальный забег, который увы, был не счастливым.

-Почему ты не сказал мне раньше... - тихо, так, чтобы только сам себя слышал произнёс парень, стоя на причале. Его обрызгивало холодной водой, волны наровили загложеть парня в мёртвую пучину океана, но тот резко осел на колени,-Мы дали общения! Мы поклялись друг другу! А ты сдал назад!

В следующие минуты, по пустом побережью прошёлся дикий вой отчаяния и боли. От этого крика хотелось разорвать себя, проткнуть барабанные перепонки в ушах, хотелось выть громче, пока голос не исчезнет. До хрипоты.

Никто не мог помочь Релу, ничего не могло заглушить эту открытую рану и дикую боль. Ни алкоголь, ни карты и даже не семья... Он хотел остаться на несколько дней один, и просто сидеть и смотреть в одну точек, понимая, что это он виновен в смерти любимого младшего брата.

Парень встаёт, смотрит в тёмные слои туч и что-то прошептав, бежит к концу причала.

Он отталкивается и прыгает в штормирующий чёрный океан, в надежде упоения своей боли...